Александровскiе кадеты. Том 1

– А? Что? Что это?! – хлынуло со всех сторон; кадеты метнулись к проёмам, хрустя на прозрачных осколках.

– Тихо! – внезапно гаркнула госпожа Шульц так, что её услыхали во всём обеденном зале. – Всем от окон – прочь, к стенам! Немедля!

Было что-то в её голосе, что заставило кинуться к дальней глухой стене столовой всех, даже неугомонного Воротникова, успевшего аж вскочить на подоконник.

И точно – грянул второй взрыв, ещё сильнее первого, над деревьями парка стремительно рос второй чёрный гриб дыма.

– На станции… – выдохнул кто-то рядом с Федей. – Станцию взорвали…

Второй взрыв добросил до корпуса какие-то обломки и осколки; несколько влетели аж в окна.

Вбежало несколько офицеров, командиров старших возрастов; первым в двери ворвался Две Мишени, кинулся прямо к кадетам седьмой роты, сбившимся вокруг госпожи Шульц, словно цыплята вокруг наседки.

– Вы… вы… – Он сделал движение, словно собираясь схватить Ирину Ивановну за плечи.

– Подполковник! С седьмой ротой всё в порядке и со мной тоже. – Госпожа Шульц отстранилась, поправила и так безукоризненный воротничок.

Константин Сергеевич резко – даже слишком резко – распрямился, развернул плечи.

– Седьмая рота, слушай мою команду! Занятия временно отменяются. Всем проследовать в свои комнаты, где и находиться до особого распоряжения. Всё понятно? Расположения не покидать ни под каким предлогом!.. Старший возраст выступает на вокзал с оружием. Вам – оставаться тут!.. Всё ясно? Вперёд, шагом марш! Я лично сопровожу до спален!..

– С этим прекрасно справлюсь и я, господин подполковник, – перебила Ирина Ивановна. – Старший возраст наверняка уже следует к оружейной, его превосходительство начальник корпуса, согласно боевому расписанию, должен собирать всех свободных офицеров у главного входа. Думаю, вам лучше идти туда. А маль… то есть господ кадет седьмой роты я сама отведу куда следует.

Две Мишени выпрямился так, что, казалось, у него сейчас спина сломается.

– Благодарю вас, гос… Ирина Ивановна. Седьмая рота! Все распоряжения госпожи преподавателя выполнять беспрекословно!..

При этом господин подполковник отчего-то покраснел, очень быстро развернулся и чуть не бегом бросился прочь из обеденного зала.

За окнами в осеннем небе медленно рассеивались два громадных дымных гриба; под ногами хрустело выбитое взрывами стекло, а седьмая рота под строгим взглядом госпожи Шульц строем маршировала к спальням, чувствуя себя несчастнейшими людьми на свете и свирепо завидуя пресловутому «старшему возрасту», то есть выпускному классу, который сейчас спешно строился на корпусном плацу.

– Снаряды небось взорвались, – прошипел Бобровскому Костя Нифонтов. Прошипел с какой-то непонятной злостью; Фёдор и Петя услышали, потому что Лев с Севкой и Костей оказались в строю прямо перед ними.

– Снаряды? Да с чего им рваться-то вдруг? – обернулся Воротников.

– Мож, везли неправильно. А мож…

– А может, кто и постарался, – проговорил Бобровский. – Папа мне рассказывал…

– Та-ак! Что за разговорчики в строю! – не хуже иного фельдфебеля рявкнула Ирина Ивановна, и разговорчики на самом деле мигом пресеклись.

Седьмая рота протопала по лестнице и стала растекаться по клетушкам спален, а госпожа Шульц самолично проверяла, чтобы все двери были закрыты.

– Оставаться внутри! Я буду тут! – И она направилась к конторке дежурного по роте в торце коридора.

– Петь, ты всё знаешь. – Федя с другом разом прилипли к окну, откуда как раз были ещё заметны медленно рассеивающиеся столбы дыма. Здесь стёкла уцелели. Похоже, что на станции начался ещё и пожар – слышались звонки пожарных команд, звонко ударили тревогу на каланче, так, что задрожали окна во всём городе. – Что, и впрямь снаряды, думаешь?

– Не, – покачал головой Петя Ниткин. – Не снаряды. Так только шимоза японская взрывается, а её у нас нет. Это… это… – Он наморщил лоб и вдруг проговорил страшным шёпотом: – Это бомбисты взорвали!

– Бомбисты? – вздрогнул Федя. – К-какие бомбисты?

– Какие, какие! Ты что, газет не читаешь? – Похоже, Петя даже оторопел. Очевидно, в его представлении «не читать газет» равнялось «добровольно не есть мороженое».

– Н-не читаю…

Газеты читали папа и дядя Серёжа. Кадет Солонов предпочитал книжки о приключениях сыщика Ната Пинкертона или «Пещеру Лейхтвейса». Ну и, конечно, «Гения русского сыска»[20]. И конечно же «Кракена».

– Эх ты!.. – впервые укорил Петя Ниткин приятеля. – Бомбисты – те, которые три года назад людей подвзрывали, городовых, чиновников – ну, когда беспорядки-то были? Что, забыл всё, что ли?