Александровскiе кадеты. Том 1

– Ниткин! Ниткин! – раздавалось со всех сторон. – Петя, Петька!.. Меня! Меня запиши!..

Отделение Феди Солонова пришло первым – то есть первым пришёл второгодник Воротников, победно вскинувший руки; следом за ним – длинный Юрка Вяземский, а Фёдор – третьим.

И всё было бы хорошо, даже преотлично, если бы…

Второе отделение отставало и от первого, и от третьего, однако шли они тесным клубком, не растягиваясь, никто не вырывался вперёд и не отставал.

А вот два других растянулись цепочкой, кадеты послабее, поробее тянулись позади. И, оглянувшись, Федя вдруг вспомнил, что Ирина Ивановна говорила «зачёт по последнему», а это значило, что они сейчас проиграют!..

– Воротников! Юрка! – завопил Солонов, спрыгивая с площадки, на которой они все стояли.

Севка Воротников ничего не понял, а вот Вяземский – напротив.

Бросились все назад, к отстающим.

Костя Нифонтов, тоже закончивший дистанцию, проводил их злым взглядом и отвернулся.

А вот «Ле-эв» Бобровский внезапно присоединился. Махнул рукой Нифонтову, и тот хоть и неохотно, но последовал за своим «патроном».

Последние из кадет совсем выбились из сил. Фёдор уже протянул одному из них руку – но тут торжествующе завопили соперники из второго.

Их отделение в полном составе первым закончило дистанцию.

– Эх, – вырвалось у Фёдора. – Давай, залезай! – Он по-прежнему протягивал руку отставшему товарищу.

Бобровский разочарованно хмыкнул.

– Идём, Солонов. Чего напрягаться-то. Проиграли мы. А вы сами давайте, чего вылупились? – напустился он на троицу неудачников.

– Вы, господин Бобровский, только тогда помогаете, когда вам от этого непосредственная польза есть? – Госпожа Шульц возникла рядом, словно фея из сказки.

Бобровский впервые растерялся по-настоящему. Даже по стойке «смирно» не встал.

– Коль вы так устали, кадет, то ступайте, отдыхайте. Ваши товарищи справятся и без вас.

«Ле-эв» предательски засопел, покраснел и отвернулся.

– Да я ж что… я ничего… Руку давай! – Он резко повернулся к вихрастому Женьке Маслову, худому и слабосильному.

…Общими усилиями они и впрямь помогли своим закончить дистанцию. Отделение оказалось вторым.

Воротников недоумённо хлопал глазами.

– Это им булки, что ли? – возмущался он, тыча пальцем в выплясывающих счастливые антраша соперников. – Это они, что ли, нас обставили?!

– Им булки, им. – Красный и злой Бобровский был на себя не похож. – Они нас обставили. А ты чего стоял, орясина, когда я тебе рукой махал?! Вот пошел бы с нами, глядишь, и успели бы! Вот не дам тебе Кантора списать, тогда узнаешь!

– Лев, Лев, ты чё, ты чё? – заволновался Севка.

– А ничё! Идти надо, когда я тебя зову! Бегом бежать! Понял?

– Да ладно тебе!..

– Не «ладно тебе», а понял ли?

– Понял, понял, будет уже!.. И… эта… Лев… насчёт Кантора? – почти умоляюще закончил Воротников.

– А чего Кантор-то? Нормальный дядька! – искренне удивился Фёдор.

– У кадета Воротникова с математикой нелады, – взрослым голосом объявил Бобровский.

Ирина Ивановна собрала роту вместе, построила. Время было идти на ужин.

Первое отделение тащилось уныло, под градом насмешек выигравшего второго. В корпусе уже вовсю кипела работа, трудились стекольщики, штукатуры и маляры. С вокзала возвращался старший возраст, страшно важный и гордый – печатали шаг, блестели штыками, снисходительно поглядывая на «мальков», взиравших на них с настоящим благоговением.

За ужином по корпусу поползли слухи один страшнее другого: «семёновцев подвзорвали», «Семёновский полк уполовинили», «одна бомба под паровозом, другая – под офицерским вагоном», «рвануло, когда все на перрон вышли и курить разрешили», «сто человек в клочья», «нет, двести», «не, полтысячи и в госпиталях столько же»…

Кадеты почти ничего не ели, только знай себе крутили стрижеными головами.

Две Мишени появился уже перед самым отбоем. От него сильно пахло гарью, на плечах – солдатская гимнастёрка, прожжённая в трёх местах.

Госпожа Шульц, что так и исполняла обязанности начальника роты, поднялась навстречу со стула возле конторки дежурного.

– Ирина Ивановна, спасибо вам, идите…

– Нет, сударь Константин Сергеевич, это вы идите – переодеться, как надлежит подполковнику. – Госпожа Шульц строго поджала губы. – Кадеты вас ждут, однако обращаться к ним в таком виде решительно невозможно.

– Уже поздно, – попытался возражать Две Мишени, но Ирина Ивановна оставалась непреклонна.

– Нет-нет. Обратиться к роте должно по всей форме.

– Почему я только вас слушаю, милостивая государыня?

– Потому что я права, сударь мой Константин Сергеевич.

… – Господа кадеты!

Рота получила команду стоять вольно и пользовалась ею, как говорится, весьма расширительно – фланги загибались, концевые старались подобраться поближе к подполковнику Аристову, облачившемуся в свой всегдашний китель с орденскими планками.