Александровскiе кадеты. Том 2

– Спятил. Ну точно, спятил, – услыхал Фёдор Петин шёпот.

– Ничего я не спятил! – обозлился Костя. – Тебе-то, Нитка, хорошо! У тебя дядя – генерал! Дом – полная чаша! На автомоторе, сам видел, тебя забирают! Про Слона и говорить нечего, отец – полковник гвардии, завтра тоже генералом сделают, на дивизию поставят, а то и начштаба корпуса!.. А мне чего?..

– Тебе маму свою не жалко? – вдруг спросил Петя.

Костик сердито дёрнул ртом, скривил некрасиво.

– Мне, Нитка, всех жалко. И сестру, и папку, и мамку. И себя тоже жалко. Да и то сказать, коль тут останусь, вы же им весточку передадите, что не сгинул я, не пропал. А я уж постараюсь… их тоже сюда вытащить. Нечего им там делать, не по справедливости там всё, не по чести!.. Не зря, ох не зря революции все эти послучались!

– Тоже мне, теоретик! – разозлился и Фёдор.

– Тихо! Да тихо же! – не выдержали разом и Петя, и Игорь. – Костя, ты… ну, не знаю… с дедом поговори…

– Поговорю. – Костя облизал пересохшие губы. – В ноги упаду. Что захочет, всё сделаю. Лишь бы оставил.

– Ой, дурак, – вздохнул Петя.

– Чего «дурак»-то сразу, а, Нитка?! Сам, что ли, не хотел бы остаться?! Тут они вон в космос летают! Не то что у нас – в навозе копаются!..

– Навоз скоро кончится, – беспомощно сказал Игорёк. – Лошадей не станет, ну, извозчиков тоже. Машины будут. Совсем скоро.

– Это когда? – потребовал Костя.

– Ну-у… к концу тридцатых, так, примерно…

– То есть через тридцать лет. Спасибо, не надо, – насмешливо раскланялся Костик. – Нет, решено. Остаюсь. А вы как хотите. Буду профессору помогать. Учиться буду. Ещё такие машины строить. Чтобы потом папку с мамкой и сестрой сюда тоже забрать.

– Уж если просить станешь да в ногах валяться – проси, чтобы их тогда уж немедленно б сюда переправили, – пожал плечами Фёдор. – Сейчас, не откладывая. Всего-то и надо – машину у нас построить. Это, мне кажется, попроще выйдет.

– А что? Точно! – загорелся Костя. – Ты, Слон, голова!

За толстыми стенами не было слышно взрослых. Майский вечер подкрадывался медленно-медленно, исподволь, словно хищник к добыче. Федя встал к окну – через мост, то ли Троицкий, то ли Кировский, неспешно катили трамваи с автобусами, шагали редкие прохожие; в прихожей вновь зазвонил телефон. Игорёк сорвался, побежал брать трубку.

– Маслакова, ты, Юлька?.. Чего тебе? Сказал же, болею, в школу не выписали ещё… Ты чего хотела? Домашку мне дать? Сказать, что задали? Маслакова, а ты здорова вообще-то? С чего это вдруг такая забота? Да ничего я не грубый, удивляюсь просто… Да, мои друзья. Нет, не отсюда. Да, издалека. Чего твой дядя Серёжа говорит? А я почём знаю?.. Ладно, Юлька, диктуй… Чего там по русскому?

Какое-то время Игорёк невнятно бубнил что-то в трубку, записывая номера упражнений и параграфы учебников; однако, судя по всему, эта самая Юлька Маслакова оказалась упорной:

– Ага… записал… спасибо… да говорю ж тебе, издалека приехали… Где я с ними познакомился? Маслакова, ну чего ты словно рыба-прилипала? Понравился тебе кто-то? А? Ну, кто? Фёдор небось? Или Петя? Или Костик? Петя – это который умный, в очках…

Петя покраснел. Костик тоже навострил уши и слушал с неослабевающим вниманием.

– Просто интересно? Вот пристала, Юлька! Чего тебе интересно? Что дядя твой про них тоже расспрашивал? Ну вот и узнала б у него! Что он собирается? Куда идти?..

Тут Игорёк замолк и долго слушал собеседницу, не перебив ни словом.

– Понятно, – проговорил наконец отчего-то осипшим голосом. – С-спасибо, Юль. Что? Прийти? Куда? Сюда? Ко мне? Сейчас? А тебя отпустят?.. Так… погоди, я тебе перезвоню, ладно? Да точно, точно, обещаю! Ну, пока, пока, говорю ж, что перезвоню! – и помчался в соседнюю комнату.

Трое кадет остались ждать.

Петя Ниткин по-прежнему жадно листал книги – их перед ним было разложено уже, наверное, с дюжину.

А потом в дверях появились вдруг Игорёк с Николаем Михайловичем. За ними следом – и госпожа Шульц с подполковником.

– Мальчики, одноклассница Игоря, Юля, только что передала нам, что дядя её – тот самый Никаноров – очень сильно вами интересуется, и ей это не нравится. Можно с ней поговорить и познакомиться, только осторожно…

– Вот где мундиры-то наши, боюсь, нас и выдадут, – сказал Федя. – Одно дело, если фильма снимается, и другое совсем – когда мы тут все словно в карнавальных костюмах сидим…

Телефон грянул вновь. Игорёк схватил трубку, словно спасательный круг:

– Алё! Да, Юлька, прости – что? Сюда идёт? Дядя Серёжа? Уже? Алё! Алё!.. Трубку повесила, – сказал он, ни к кому не обращаясь.

– Сюда идёт, – сердито проговорила Мария Владимировна, возникая в дверях. – Ну, пусть идёт. В дверь поколотится да и…

– Нет, мы его пустим, – возразил профессор. – Скорее, скорее, выходите!

Федя едва успел подумать, что испуг хозяина странен – разве кто-то может врываться в его квартиру, кроме полиции, – но спорить не стал.

Они вновь оказались на улице, в тихом зелёном дворе, Игорёк поспешно повёл их прочь от парадного.

– Я тут такие места знаю, ни в жисть никто не сыщет!