Алексей Ставницер. Начало. Восхождение. Вершина

Я не знаю другого такого примера портового строительства, какой показал ТИС за полтора десятка лет. В сущности, мы стали портом без формального статуса.

Который, кстати, нам не сильно и нужен. Но это обстоятельство, видимо, весьма беспокоило руководство порта Южный в конце десятых годов. В их болезненном воображении такая стремительность развития могла значить только одно – стремление «захватить» сам порт, поскольку развитие этого государственного предприятия шло медленнее, а каждый новый объект, сопоставимый с нашими, стоил чуть не в два раза дороже. История информационной войны того времени, развязанная руководством Южного, еще требует написания и осмысления. Я же вспомнил ее по одной причине. Дотошные журналисты, сопоставляя наши и портовские темпы роста перевалки грузов, привели интересный пример – начальник порта оборудовал свой кабинет дорогим мебельным гарнитуром. Мы по этому поводу сильно веселились, так как кабинет Алексея Михайловича был… ну, не то чтобы вовсе без мебели, но уж точно без гарнитура. Обычный стол для заседаний, за которым всегда и работал отец-основатель, карта на стене, доска с примагниченными схемами, пара шкафов с книжками, занимательным железом, вроде старых замков, альпинистских крючьев или узлов механизмов, бронза работы старшего брата Виктора. Алексей Михайлович был абсолютно равнодушен ко всяким кабинетным наворотам вроде телефонных станций, переговорных устройств и прочего. Он и услугами секретаря пользовался только в тех случаях, когда сам не знал, как звонить. Того священного трепета, который бывает во всех приемных, когда начальник занят, не принимает, просит не беспокоить и так далее, не было и в помине. Скажу больше, случалось, что, когда новому сотруднику не находилось места, Алексей Михайлович брал на пересидку в свой кабинет. Видимо, это наложило свой отпечаток на некую тисовскую «коммунальность» – руководители больших служб сидят в кабинетах вместе с сотрудниками.

Я не раз сам себе задавал вопросы: где наш предел в строительстве? Есть ли некий проект развития? Иногда напрашивалось сравнение, что, как в старых американских фильмах про Дикий Запад, мы несемся на скакуне во весь опор до сигнального выстрела, чтобы застолбить за собой землю. Только межевой флаг нам давно был поставлен государством. Мы же спешили территорию застроить. К причалу прибавлялся причал, к терминалу – терминал, к складу – склад. Вся прибыль вкладывалась в развитие, и теперь, задним числом, кажется, что Алексей Михайлович спешил все застроить в недобром предчувствии приближающейся болезни. Конечно же, при таких темпах строительства развитие инфраструктуры отставало. Но это техническая задача, ее может сделать кто угодно. То, что делал он, мог сделать только он. Иногда это порождало проблемы, для решения которых у государства не было ни законодательной базы, ни опыта, ни желания этот опыт иметь.

Строя угольно-рудный и контейнерный терминалы, мы понимали, что к их причалам должны швартоваться суда с водоизмещением до 100 тысяч тонн. В украинских портах такие гиганты по ватерлинию не грузятся – нет глубин. Поэтому их загружают до максимально возможной осадки, а потом догружают на рейде. Дорого, неудобно. И Алексей Михайлович принял решение, которое в самых осторожных оценках можно назвать рискованным. Он решился провести дноуглубительные работы, построив таким образом подводной канал к нашим причалам. Глубины возле них должны были достичь 15 метров, как раз для океанских стотысячников. Решение было бы абсолютно разумным и экономически выгодным, если бы деньги за судозаходы получал ТИС. Но по существующему законодательству, акватория порта является собственностью государства. За пользование ею деньги может получать только государство. Но порт Южный и не помышлял вести весьма затратное дноуглубление. Ему оно зачем? Хочет ТИС принимать океанские суда – пусть черпает ил со дна лимана. Пусть построит для нас за свои деньги акваторию и… передаст нам. А мы потом с ним рассчитаемся. Как-нибудь…

Мы подрядили для дноуглубления известную в Европе фирму «Мебиус». Вычерпали миллионы тонн ила и вывезли его из лимана в море, теперь эксплуатация этой акватории приносит порту доходы. Но возместить ТИСу затраты на ее создание – это сложная задача.