Алексей Ставницер. Начало. Восхождение. Вершина

Такая же ситуация возникла и с увеличением пропускной мощности железной дороги – она не могла обеспечить прохождение составов к нашим причалам, а самостоятельно вкладывать деньги в развитие не имела возможности, пришлось строить нам совместными усилиями и передать железной дороге новый участок пути. Можно было бы привести длинный ряд таких примеров, постоянно державший ТИС и Алексея Михайловича в напряжении, в судебных тяжбах, в противостоянии с государственной машиной. Но если все эти примеры проинтегрировать, то получится вот что. Все сделанное на ТИСе во имя страны и государства было сделано в противоборстве с государством, против его воли, против воли чиновника, против существующей системы удушения частного предпринимательства, против здравого смысла.

Один из самых драматичных эпизодов был, когда летом 2009 года начальник порта Южный, не моргнув глазом, решил прибрать ТИС к своим негосударственным рукам, изобретя не сильно сложную схему. Удушение предприятия было организовано по всем правилам: лишение скидок на судозаходы, отказ в регистрации причалов, запрет на заход в порт судна с уникальным контейнерным перегружателем. За его продвижением из Китая следили все морские средства массовой информации. Проводка судна через Босфор стала сенсацией, которая попала в топ-новости ведущих телекомпаний Европы. И вот на рейде Южного судно встало на якорь… Только вмешательство высших руководителей страны спасло положение.

Протестуя против самоуправства начальника порта, рабочие ТИСа организовали акцию протеста. Алексей Михайлович тогда только-только поправлялся после рецидива тяжелой болезни. Но вместе со всеми он вышел на причал и участвовал в демонстрации, отвечал на вопросы телевизионных журналистов. Это была его последняя война. Как и многие предыдущие, она не прибавила ему ни сил, ни дней жизни. Но его поведение в те непростые дни было еще одним уроком мужества для всех нас.

Человеческая память – не лучшее хранилище ни поступков добрых людей, ни образов светлых личностей.

Из нее все достаточно быстро, как вода в песок, утекает в вечность. У памяти свои законы и закономерности, у нас нет влияния на них. И я допускаю, что через десятилетия забудется, и как начинался «Лиман», и чего стоило всем нам создать такое дело, как ТИС, сотрутся в памяти даты, имена и поступки. Но есть утешение: будет стоять ТИС. Он уже навсегда стал тем звеном экономики, без которого она существовать не сможет.

Алексей Федорычев

Мы познакомились раньше, чем увиделись, – по телефону. Я Алексей Михайлович, он Алексей Михайлович. У меня есть химический груз, у него химический терминал– почему бы ине свидеться? ТИС тогда терялся вбезграничном просторе, который можно было оценивать двояко: и как пустыню, и как перспективу для развития. Мы с тезкой склонялись к последнему. Это стало ясно из того, что Алексей, когда я через несколько дней после телефонного разговора приехал на ТИС, приготовил для меня сапоги и предложил познакомиться с терминалом глаза в глаза. Мои деловые интересы корнями – на околицах, в степях и тундрах, так что простором меня не удивить. И все же тот, молодой ТИС, произвел впечатление. Такую площадку для развития в самом центре Европы нужно было поискать, а с таким партнером – тем более. Алексей был из тех людей, которые вызывают доверие изначально, в его облике, в речи, в манере поведения не было ничего, что меня бы насторожило. Это при том, что опыт ведения бизнеса на руинах бывшего Союза научил меня осторожности, осмотрительности и недоверию. Годы были, как известно, лихие.

Мы договорились о партнерстве без процедурных формальностей: договоров, протоколов, расписок. Хотя было ясно, что затевается масштабный, значимый для экономики Украины проект. И он требовал огромных вложений. А деньги были считанные и у меня, и у Алексея, уже ожегшегося на неудачном опыте с инвестором. В кабинете, доставшемуся ему в наследство от советского предприятия «Лиман» и соответственно по-советски обставленному, мы договоренность скрепили традиционно – махнули по рюмке водки из запотевшей бутылки и закусили, чем Бог послал.

За полтора десятка лет я ни разу не пожалел об этом. Первое впечатление – человек надежный и верный – меня не обмануло. Эта «человеческая составляющая» для меня всегда была определяющей, и я рад, что она была и в нашем сотрудничестве. Мои коллеги, узнав, что я вошел в ТИС, не очень, как мне кажется, верили, что я не оговорил себе в предприятии какие-то особые условия. И, тем не менее, это было так. У меня были серьезные химические грузопотоки. Иметь в таком случае свою грузовую базу – дело важное.