Алексий II

Из Парижа владыка привёз в Пюхтицу делегацию французских протестантов. И снова по итогам этого визита в зарубежной прессе появились восторженные публикации. Опасность закрытия монастыря исчезла и больше уже не возникала. А шахтёров стал принимать только что построенный санаторий «Нарва-Йыэсуу», расположенный на самом берегу моря.

12 мая 1962 года епископ Алексий отпел своего отца в храме Александра Невского. Сразу после погребения к нему, подавленному горем человеку, подошёл уполномоченный по делам Церкви Кантер и сказал:

— Примите мои соболезнования, а заодно подумайте, какой из таллинских храмов будет новым кафедральным собором.

Владыку Алексия словно молотком по голове ударили.

— А как же Александро-Невский кафедральный собор?

— Видите ли, молодёжь города Таллина требует превратить этот храм в планетарий. Мы живём в эпоху освоения космоса, всюду есть планетарии, а в Таллине нету, согласитесь, что это дикость какая-то. Вон, в Риге-то...

В Риге как раз только что был закрыт кафедральный собор Рождества Христова. Новый министр культуры СССР Екатерина Фурцева лично отдала распоряжение немедленно спилить кресты и начать перестройку храма в планетарий. На убитого горем епископа наваливалось новое горе — его любимый храм Александра Невского хотят осквернить! Здесь он впервые в детстве испытал пасхальную радость, здесь начал прислуживать своему духовному отцу протоиерею Иоанну, этот собор он в качестве иподиакона готовил к открытию в радостном 1945 году, в нём он был возведён в сан протоиерея, здесь отпевали его мать и отца...

— Прошу вас подождать... — взмолился он к уполномоченному. — Это очень болезненное решение для всех верующих. Хотя бы до праздника Троицы.

— А это когда?

— Семнадцатого июня.

— Но не позже.

Времени было не так много, но достаточно, чтобы обдумать план действий, собрать материалы для разговора с чиновниками, найти нужные аргументы. Подготовившись должным образом, владыка рассказал, как в 1924 году эстонские националисты первыми хотели взорвать храм, как потом хотели его перестроить в Пантеон эстонской самостоятельности. Он показал журнал 1930 года, в котором особо ярые ревнители эстонской самобытности поместили фотомонтаж — вид Таллина с храмом Александра Невского, но без куполов и крестов.

— А кроме того, — говорил епископ Алексий своим мягким и спокойным голосом, — этот храм уже закрывали. Гитлеровцы. Сразу, как только вошли в Таллин. И он бездействовал до их полной капитуляции, а был заново открыт в год нашей победы над фашизмом. И носит имя Александра Невского, разгромившего тевтонцев. Поэтому и фашисты его ненавидели. Перед уходом германские власти решили сбросить с колокольни знаменитые соборные колокола, но сделать это им не удалось: смогли лишь снять язык малого колокола. Несмотря на горы опилок и другие меры предосторожности, массивный язык при падении разбил паперть придела во имя князя Владимира... Вообще колокола Александро-Невского собора — особая наша гордость. Большой колокол весом в тысячу пудов разносил благовест на двенадцать километров окрест. Им пользовались довольно редко, только по особым праздникам, опасаясь гнева властей. И что же теперь? Вот обрадуются реваншисты в Германии! Ведь то, что не сумели сделать фашисты, совершит советская власть! Прошу передать эту мою записку в высшие инстанции.

И он подал стопку листов с подробной аргументацией против уничтожения собора. Лица у чиновников были озадаченные. Сравнения с фашистами они никак не ожидали. Хитроумный архиерей поставил их в тупик.

На праздник Троицы уполномоченный Кайтер вновь явился к епископу Таллинскому. Ходил по храму, внимательно рассматривал иконы и роспись. Наконец, Ян Самойлович промолвил:

— Решено пока не закрывать ваш храм. Мало ли чего захочет наша молодёжь, не будем же мы вечно идти у неё на поводу!

Труднее было отстаивать небольшие храмы и приходы, многие из которых оказались без паствы.