Алена Савченко. Долгий путь к олимпийскому золоту

Алена с Бруно стояли на катке Оберстдорфа перед трибунами, заполненными «под завязку». Их руки образовывали знак бесконечности в виде горизонтальной восьмерки. Сердце отчаянно стучало – через пару секунд на соревнованиях Nebelhorn Trophy они готовились впервые представить на суд зрителей их олимпийскую произвольную программу. Уткнувшись лбом в грудь Бруно в начальной позе программы, Алена отчетливо слышала стук его сердца, ощущала каждый импульс его напряженных мышц. Она закрыла глаза, абстрагируясь от аплодисментов публики, которые становились все тише и тише, пока на катке не воцарилась абсолютная тишина. Алена почти физически чувствовала «громкую тишину» в зале и биение сердца партнера. Или это ее сердце стучало так громко? Миллисекунды, оставшиеся до начала программы, казались бесконечными. Все вокруг в тот момент стало лишним, казалось, весь мир сжался до одного мужчины и одной женщины, стоявших посреди льда. Только их общее дыхание, вибрация их тел и единое сердцебиение на двоих… «Надеюсь, мой тональный крем не испортит его костюм», – внезапно мелькнула абсолютно инородная моменту мысль, прежде чем в помещении зазвучали первые фортепианные ноты и знак бесконечности, сложенный из их рук, пришел в движение.

Алена точно помнила тот день, когда Жан-Франсуа Баллестер предложил им музыку для олимпийской произвольной. Она попросила его прослушать разные музыкальные треки и принести понравившиеся для обсуждения, чтобы они вместе могли выбрать удовлетворявшую всех тему. Но Джефф сразу заявил, что именно эта композиция должна быть у них в этом важном сезоне и никакая другая.

– Вот музыка для олимпийской произвольной, – Джефф положил на стол свой телефон, включил его и на некоторое время замолчал. Это было не предложение, это было утверждение, с такой уверенностью он указал им на свой выбор.

– Вы предлагали эту музыку два года назад, – задумчиво сказала Алена, когда композиция наполовину отзвучала. Сейчас Алена и сама не могла объяснить, почему тогда они отвергли эту музыку, настолько прекрасным казалось ее звучание теперь.

– Я думаю, вы созрели для нее, – добавил француз и посмотрел на собравшихся.

– Мне она очень нравится, – сказала Алена, когда отзвучали последние ноты «La Terre vue du ciel» – «Земля, увиденная с неба» Армана Амара.

– Мне тоже, – согласился Бруно. Александр Кениг задумчиво кивнул. В этих спокойных звуках было нечто, сразу же перехватывающее дыхание каждого, кто их слышал, оно очаровывало и будоражило душу. Едва ли можно было описать, выразить словами или просто понять, почему и как это происходило, но в этой музыке действительно было что-то гармоничное и трогательное одновременно. Что-то, что сразу же покоряло и уже не отпускало.

– Давайте еще раз послушаем, – предложила Алена и закрыла глаза.

Может быть, два года назад, когда она впервые услышала эту музыку, они действительно еще не «созрели» до этой произвольной. Алена всегда верила в то, что все в жизни произойдет в нужное время, и если тогда они не стали кататься под «La Terre vue du ciel», то значит, так было надо и время этой музыки пришло только сейчас. Чтобы быть «готовыми» к ней, им понадобилось два года.

Но какой будет казаться земля с небес? Что можно увидеть, и какие мысли придут на ум? Что скрывается за этими воистину волшебными звуками? Часто и порой очень внезапно, хотим мы этого или нет, мы сталкиваемся со многими эволюционными вопросами бытия, даже если для этого нужно просто выглянуть из иллюминатора самолета и посмотреть вниз на землю. Мы видим проносящиеся мимо облака, наслаждаемся золотом восходящего солнца или провожаем последние розоватые с золотым отливом лучи уходящего дня за темно-синюю черту горизонта. Мысли приходят и уходят, обнажая истинные чувства, отделяя важное от второстепенного, черное от белого, разграничивая добро и зло, и снова расползаются, как облака в небе, дотрагиваясь при этом до самого сердца. Эти мысли, как и вид с заоблачной высоты на землю, никогда не будут одинаковыми. Проблемы становятся несущественными, величие и красота природы выходят на первый план, и каждый человек в соответствии со своей судьбой раскрашивает эту картинку, видимую где-то далеко внизу, новыми красками. Иногда на этой картинке мы будем видеть солнце, иногда – облака, испытывать радость или грусть. Картинка будет постоянно меняться, как стеклышки калейдоскопа, образующие при каждом его повороте новый завораживающий узор.

В спорте мы тоже говорим о взлетах и падениях, победах и поражениях. Светлые и темные дни сменяют друг друга. И это порой происходит неожиданно, как бы ни готовила нас судьба к таким внезапным переменам. Всего полгода назад Алена не знала, что будет дальше. Во время этапа Гран-при во Франции она получила травму на выбросе тройной аксель и несколько месяцев могла тренироваться только в щадящем режиме.