Алена Савченко. Долгий путь к олимпийскому золоту

– Мы определились, – сразу ответила Алена. – Мы возьмем эту музыку! Мы будем кататься под «La Terre vue du ciel», – добавила она.

Алена даже знала, с какой стартовой позиции они начнут программу. Это должно было быть что-то, что запомнилось бы навсегда. Недавно Алена увидела в Фейсбуке фотографию двух артистов балета, которые руками сформировали знак бесконечности, нечто подобное она хотела воспроизвести на льду.

– Не уверен, что вы сможете сделать такую же горизонтальную восьмерку, – сразу же разочаровал ее Кристофер, когда они приехали в США и начали работу на катке. – У Бруно руки намного длиннее, чем у тебя, поэтому восьмерка не будет выглядеть так гармонично, – сказал Дин и покачал головой.

– Но мы же можем попробовать… – настаивала Алена. Она не могла так быстро отказаться от этой идеи и решила, что сама подумает, как они с Бруно построят эту восьмерку, чтобы ее части, образованные их руками, смотрелись более или менее одинаково. Кроме того, изображенной фигуре не нужно было оставаться статичной надолго, с нее, как с отправной точки, Алена и Бруно должны были плавно начать движение.

Поэтому после возвращения из Майами они сразу начали вносить изменения в постановку. Во время работы с Кристофером они записали много видео со льда и теперь просматривали их и кое-что меняли. Дин предложил массу интересных идей и движений, но саму программу он предлагал начать по-другому. К сожалению, знак бесконечности в его версии постановки не был предусмотрен, с чем Алена не могла просто так согласиться. Эта идея не оставляла ее в покое.

– Бруно, подожди, а если мы встанем вот так и протянем руку сюда, а потом…

– Понял, но тогда нам надо перейти с этого знака и начать…

– Точно, но я хотела бы, чтобы…

– А потом ты разворачиваешься…

Алене и Бруно даже не нужно было заканчивать предложения, их тела и музыка сами находили оптимальные решения. В поставленной программе они поменяли местами несколько элементов, заменили некоторые шаги и переходы, где-то изменили расстановку движений, чтобы программа легче вкатывалась и – самое важное – чтобы получилось добиться гармонии и буквально прочувствовать программу. Часами Бруно и Алена оставались одни на катке в Оберстдорфе, смеялись, кричали друг на друга, спорили. Но теперь эти споры не были ссорами ни о чем и на ровном месте, это была тяжелая, кропотливая работа двух спортсменов, которые были глубоко вовлечены в творческий процесс, не воспринимали ничего лишнего вокруг себя и были настолько сконцентрированы, что полностью теряли ощущение времени. Они пробовали новые переходы, постоянно меняя положение рук, чтобы все-таки знак бесконечности получился близким к идеальному, пока наконец не нашли решение, как это можно было сделать. Им необходимо было менять положение сцепленных рук сверху вниз или снизу вверх так, чтобы знак приобретал некое волнообразное движение, с которого бы начиналась вся программа.

– Эй, вы там, может, на сегодня достаточно? – даже голос Александра Кенига не мог выдернуть их из творческого процесса в тот день, когда знак бесконечности наконец «дался» им в руки. Бруно и Алена были в своем собственном мире, где они творили, будучи не просто спортсменами, фигуристами, – сейчас они были настоящими художниками, и каждое вновь созданное движение было похоже на гениальный мазок кистью, превращавший обычную картину в шедевр.

– Да, да, мы идем! – крикнула Алена со льда тренеру и махнула рукой. Теперь она как никогда чувствовала, что они с Бруно – настоящие партнеры, именно сейчас ставшие единым целым. Они учились друг у друга, что-то отдавали один другому, а что-то принимали от партнера взамен. К тому же Алена была уверена – Бруно сделал ее еще сильнее. Эта совместная работа, творческие идеи, рождавшиеся буквально на ходу, новые движения и переходы, маленькие фишечки, которые внезапно находились в процессе работы, наполняли ее ни с чем не сравнимым чувством удовлетворения. Алена была действительно счастлива, работая на льду со своим нынешним партнером.