Альфред Нобель. Биография человека, который изменил мир

Совпадение становится еще более интересным, когда я в более позднем письме от Людвига к Альфреду нахожу, что он «конечно, знаком» с Софи Хесс (то есть не только через Альфреда, как можно догадаться). Софи, в свою очередь, иногда представляла Ольгу Бётгер новым знакомым как «племянницу Альфреда». Это последнее не следует истолковывать буквально, но оно дает намек, что Ольга Бётгер имеет какое-то отношение к Людвигу Нобелю, которое Софи любила подчеркивать. Может быть, это зацепка?²⁴

Судя по пробелам в книге Альфреда, где хранятся копии писем (до того, как он обзавелся дорожным набором для письма), можно остановиться на том, что письмо Софи он отправил в период между 13 и 28 мая 1877-го²⁵.

Собрав все мое мужество, я выдвигаю альтернативную теорию: Софи Хесс вовсе не была незнакомой продавщицей из магазина или, по крайней мере, не совсем. Альфред Нобель познакомился с ней – прямо или косвенно – через брата Людвига и его семью, возможно, в связи с тем, что братья встретились для обсуждения вопроса о нефти весной 1877 года. Но это могло произойти и раньше. (Впрочем, эта версия не дает ответа на вопрос, почему Ольга Бётгер – одно из немногих частных лиц, наряду с Софи Хесс, – получила по знаменитому завещанию Альфреда Нобеля солидную сумму денег.)

Весной и летом 1877 года между Софи Хесс и Альфредом Нобелем стало что-то намечаться. Это нам известно доподлинно. Начинающийся роман вызывал у Альфреда дискомфорт, очевидно из-за ее юного возраста. В сентябре 1877-го они встретились в Вене. Вряд ли это была их первая встреча. Людвиг был настолько в курсе происходящего, что в письме того же периода шутливо ворчал, дескать, «enfant mamsell Sofie»[42] мешает Альфреду навестить его.

Альфред, в свою очередь, к этому моменту ощутил потребность формально оградить себя от возможных обвинений в совращении Софи. Можно исходить из того, что он надиктовал ей текст, когда во время сентябрьской встречи она написала ему следующее:

Настоящим заверяю, что господин Нобель уговаривал меня вернуться к моему отцу в Цилли и что не его вина, если я этого не сделаю.

Вена, 10.09.77

Софи Хесс²⁶.

* * *

В последующие годы будущий нефтяной проект братьев Нобель стал в основном заботой Людвига и Роберта. Альфред оставался в роли советчика. Он помог Роберту раздобыть в Англии паровой насос, но в целом интересовался делом лишь на расстоянии. Людвиг же, напротив, с головой окунулся в нефтяные дела. Он изучал вопрос и писал длинные заметки о насосах, транспортировке и хранении. Прочтя об американцах в Пенсильвании, перекачивавших нефть по трубам (pipelines), он осознал, какая отсталость – разливать нефть в бочки и грузить на телеги, как делали в Баку. Через Альфреда он связался с поставщиком труб для американских производителей нефти. Новые трубы Нобелей произвели в Баку фурор.

К сожалению, работы пришлось приостановить из-за очередной войны. После восстания сербов и болгар против османского правления Россия встала на сторону повстанцев и в конце апреля 1877 года объявила войну Османской империи. Бои шли в основном на Балканах и на Черном море, однако парализовали и Санкт-Петербург.

Баку не стал полем сражений. Зато в Грузии, где недавно вышедшая замуж Берта фон Зутнер пыталась заработать себе на жизнь в качестве учительницы фортепиано и французского языка, бушевала война. Вместе с мужем Берта организовала сбор средств для оказания помощи раненым и писала статьи в венских газетах. Соблазнительно описать эти факты в ее биографии как начало ее миссии мира, которой Берта позднее вдохновила Альфреда Нобеля, однако, по ее собственным словам, в те годы она не испытывала никакого неприятия войны, а лишь с симпатией относилась к готовности русских биться за братьев славян.

В Санкт-Петербурге Людвиг открыл в своем доме мастерскую по пошиву «перевязей и простыней для раненых» и в огромных количествах закупал ткань для многочисленных швей. «Но, ах, надолго ли этого хватит, когда за один день война унесла 15 000 жизней», – горестно писал он Альфреду²⁷.

Роберт продолжал свой тяжелый труд в Баку. В письмах он описывал себя: перепачканный керосином и смазочным маслом, совершенно седой и все полнее с каждым днем. «Скоро стану таким же грузным, как покойный отец», – писал он Альфреду. Жена Паулина и четверо детей – Яльмар (15), Ингеборг (13), Людвиг (10) и Тира (5) – с ним на Кавказ не поехали. Роберт страдал от одиночества и разлуки с семьей. В начале 1878 года, когда приближался момент создания акционерного общества, он чувствовал себя совершенно подавленным.