Командир некоторое время смотрел на прибор, потом спокойно повернулся к пленникам.
– Ловко, – сказал он слегка удивленным голосом. – Кто же это устроил такой фокус?
Он посмотрел на Фассина. Два охранника навели на них свое оружие: один прямо на Фассина, другой – между Айсулом и истиннодвойней.
– Прощения просим, командир, – сказала одна часть Кверсера-и-Джаната. – Но, черт побери, это такая мелочь.
Тусклое сероватое мерцание, исходившее от всех поверхностей, внезапно обрело невероятную яркость, отчего все они – два насельника, три воэна и сам Фассин – словно воспарили среди ослепительного блеска, не уступающего по интенсивности вспышке новой звезды. Казалось, они внезапно попали на поверхность солнца. Фассин услышал собственный вскрик и почувствовал, как сработала защитная автоматика сенсорного блока газолета.
И вдруг снова страшная тяжесть.
Фассин мог поклясться, что видел свет. Свет исходил из корпуса газолета, бил в его закрытые человеческие глаза. Фассин услышал три громких удара, сотрясшие воздух и отдавшиеся эхом по всему помещению. Где-то в середине происходящего он включил свою визуальную сенсорику и увидел, что все они висят в воздухе (черные кляксы в ярком сиянии), а тонкие яркие алые линии еще большей яркости соединяют воэнов с Кверсером-и-Джанатом. Он сглупил и еще несколько мгновений смотрел, ожидая, что уракапитаны вот-вот взорвутся или будут отброшены назад, но массивный округлый силуэт остался на месте, а отброшены к переборке были воэны.
Внезапная тишина, внезапная темнота. Снова ослепление. Фассин позволил газолету включить сенсорику на величину, эквивалентную одному открытому человеческому глазу при нормальной экспозиции. Несмотря на повреждения, он мог видеть. Зал был пронизан инфракрасными лучами в небывалом количестве. Фассин попытался определить источник излучения. Источниками были воэны. Они сверкали. Один из охранников распростерся, открыв уязвимые части тела, у переборки рядом с дверью. Другой лежал лицом вниз; передние конечности его, оторванные, валялись между дверью и тем местом, где прежде находился командир.
Сам командир судорожно двигался к высокой фигуре Кверсера-и-Джаната. Голова его была наполовину оторвана, боковина черепной коробки висела, покачиваясь на ходу, и удерживалась только соединительной тканью. Он поднял руки, сделал еще несколько неуверенных шагов в направлении уракапитанов, после чего свалился на пол и полностью потерял контроль над собой, растекся, как растаявший кусок льда.
– Этим ты никого не проведешь, – сказал голос, который мог бы принадлежать Кверсеру-и-Джанату; путы спали с Фассина и все еще дрожащего Айсула. – Эй, как дела? – спросил уракапитан.
Мнимая гравитация взбесилась, мгновенно меняя свой вектор в направлении то носа, то кормы. От этого командира корабля раз десять подбросило к потолку, а потом швырнуло на пол, после чего он сомнамбулически начал действовать. Наполовину безголовый серый вихрь ринулся к Кверсеру-и-Джанату со скоростью, почти неуловимой для глаза.
Миг спустя всякое движение прекратилось.
Немая сцена: командир воэнов, схваченный за шею, слабо сопротивляется в вытянутых шпиндель-руках Кверсера-и Джаната.
– Как же мы такое допустили? – в откровенном приступе ярости сказала истиннодвойня, сжимая шею командира.
Потом два тонких голубых луча вырвались откуда-то из-под внешней бахромы диска уракапитанов, прорезали газовую атмосферу, стали кромсать судорожно дергающееся, сопротивляющееся тело командира, так что вскоре держать больше было нечего. Истиннодвойня выпустила останки, и те рухнули на пол. С неприятно мокрым шлепком, как отметил Фассин.
– Говорит автономная система безопасности корабля! – раздался громкий голос из газа. – Нарушение цельности! Нарушение цельности! Саморазрушение через…
– Ай-ай, – сказали Кверсер-и-Джанат усталым голосом. – Да неужели?
Голос из ниоткуда зазвучал снова:
– Говорит автономная система…
Тишина.
– Развлекуха продолжается? – пробормотал Айсул.
– Тот же вопрос, – сказал Фассин.
– Ага, здорово, – сказали Кверсер-и-Джанат. – Все еще с нами.
– Да, теперь мы развлекаемся, – весело сказала одна половина.
Пелена снова упала на пол.
– Ну, с чего начать?
– Меркатория будет огорчена.
– Не мы начали.
Кверсер-и-Джанат двинулись прочь от углубленного сиденья, проплыли над расчлененными останками командира воэнов и двух охранников, на ходу отбрасывая оружие в сторону, подальше от тел. Истиннодвойня зависла у двери.
– Нет, серьезно, – сказал Фассин. – Что тут происходит? – Он посмотрел на то, что осталось от трех воэнов, лежащих на полу. – Как вам это удалось?
Кверсер-и-Джанат все еще изучали дверь, которая оставалась закрытой.
– Мы не насельники, – сказал уракапитан, даже не повернувшись к Фассину.
Одна из его конечностей потянулась к стене и принялась ощупывать ее в том месте, где открывалась дверь.
– Чистая механика. Вот досада.