Алгорифма

Порой во тьме лицо глядится наше
В себя из глубины своей зеркальной.
Искусство глубине этой зеркальной
Подобно, где лицо глядится наше.

Улисс, увидев после стольких странствий
Зелёную и влажную Итаку,
Расплакался. Поэзия Итаку
Напоминает после многих странствий,

А также бесконечное теченье
Воды непостоянной, и миг тот же
Не повторим по-Гераклиту: тот же
Он и другой, как вечности теченье.

ПРЕДЕЛЫ

Из улочек, что углубляют Запад,
Одна, а вот какая, я не знаю,
Увидена мной — слепоты внезап ад! —
В последний раз — во сне ли? — вспоминаю,

Пред Тем смиренный, Кто назначил нормы
И строгую таинственную меру
Вещам, теням и снам, чьи зыбки формы,
Что ткёт и распускает по примеру

Жены Улисса наша жизнь. Всему есть
Предел, цена, последний раз и больше
Впредь никогда, но тризну по кому есть
В том доме, что хранит память всех дольше?

Через хрусталик мутный уже утро
И через в ряду книг зиянье грани
Центральной бриллианта — «Камасутра»
Там не стоит! — считать мне капли в кране.

На Юге не одна во двор калитка
С террасами, что сложены из камня
И тутами запретна мне. Улитка
Не захрустит: «Мой дом не из песка!» мня.

Есть двери, что закроются навеки,
И зеркало, что тщетно поджидает,
И перекрёсток есть, что в человеке
Четвероликий Янус наблюдает.

Одно среди твоих воспоминаний
Потеряно уже непоправимо —
Ты не увидишь, жертва препинаний,
Светила, что водой остановимо.

Не повторишь того, сказал что розам
И соловьям Омар Хаям, слагая
Стихи назло изгнавшим рифму прозам.
Другое время и страна другая…

Залива гладь, куда впадает Рона,
И всё моё вчера какое ныне
Вернёт мне? Карфаген не без урона
С лица земли стёрт Римом и вечны не

Твердыни… Шуму утра я внимаю
И голоса прохожих различаю.
Разлуку со смиреньем принимаю
С любимыми. Без Борхеса скучаю.

КОМПАС

Все вещи языка слова суть, где
Некто ли, Нечто, ночь и день, слагает
Абракадабру — мира излагает
Историю, но смысл какой в труде?

Я, ты, он, Карфаген, Рим, вечный-де
Преходят. Криптограмму постигает
Кто, если всё случайность постигает?
И Вавилон написан на воде.

За словом то, чему названья нету,
Чьей тени притяжение во мне ту
Иглу задело, что светла, легка,

Как стрелка циферблата или птица,
Летящая во сне. Вдруг очутиться
За окоёмом, нет где нас пока.

ПОЭТ ХIII ВЕКА

В безвестного сонета черновик,
Который всем другим уже преддверит,
Он смотрит и глазам своим не верит —
Как бриллиант попал в мой грязевик?

Царь-случай срифмовать его подвиг
Катрены и терцеты. Достоверит
Открытие: канон не числозверит!
Гром соловьиный вписан в грановик!