Алгоритм Чагина

– Возмущение. Ты стояла в магазине, в очереди передо мной, и попросила у продавца последнюю сдобную булочку с маком.

Услышав голос Марины, я живо представил ее взгляд. Раньше на меня так смотрела мать. «Магулов – большое разочарование», – говорили ей учителя. И она смотрела на меня их глазами. «Магулов – большое разочарование», – думала теперь Марина.

Я представил, как посреди дня возвращаюсь домой с кружкой, сменкой и без инвестора. И понял, что не хочу ей уступать. «Можно остаться еще на неделю, пока не пойму. Не пойму, каким безумием занимаюсь и как мало за это платят», – подумал я.

А вслух сказал:

– Сама поешь. Приду позже.

И возвратился на рабочее место. Сел за компьютер и прокрутил в редакторе текст программы.

«Магулов – большое разочарование», – понял я. И надо сказать, что разочаровываться в себе больнее, чем разочаровываться в ком-то другом.

Я уныло листал программу вниз-вверх и вверх-вниз. Ждал окончания рабочего дня. И, в конце концов, заметил ошибку. Обычную, синтаксическую. Отсутствие точки с запятой в конце строки тогда, как в конце других строк она была.

Помедлив, я исправил ошибку. И тут же почувствовал себя лучше. Поэтому присмотрелся и нашел еще одну – пропущенную скобку. Исправил и ее. Потом запустил компилятор и увидел больше тысячи ошибок и предупреждений.

– Это будет настоящий прорыв, – говорит Вышинский.

Я взял кружку и пошел к кулеру за водой.

«Предположим, Чагин, и правда, спасает мир, – подумал я. – Изобретает высокотехнологичный продукт и стоит на пороге необычайного прогресса. Все мы стоим, если верить Вышинскому. Но что можно создать при помощи нейросетей? И какую программу следует охранять с такой долей секретности, что в коде нет ни одного комментария?»

Не дойдя до кулера, я вернулся к своему рабочему месту и вел в поисковик фразу «мировые проблемы человечества». В списке были экологическая, демографическая, сырьевая, энергетическая, проблема мира и разоружения.

Я погрузился в чтение и узнал, что искусственный интеллект прогнозировал наводнения и снижал количество дорожных аварий. Ставил диагнозы, определял риски развития заболеваний и должен был избавить человечество от простуды, гриппа и даже рака. Искусственные нейросети рисовали и пели. Они писали, переводили тексты. Распознавали человеческий голос, играли в шахматы и прогнозировали скачки акций на рынке.

Машины научились многому. Дело за малым. Спасти человечество.

Я ни на шутку загорелся. Вдруг Чагин действительно придумал что-то важное? Вдруг и я, Магулов, мог внести свою маленькую лепту в спасение человечества? И что бы сказала об этом Марина?

0.1.1. Звезда конференций

Я то и дело вспоминал свои беседы с Чагиным. И особенно часто возвращался мыслями к нашей последней встрече. Заострял внимание на деталях разговора, на отдельных фразах разработчика, на вскользь брошенных им словах. Я искал ключ. Ключ, который помог бы мне разгадать, какую цель преследовал Чагин и какую программу хотел создать.

Но в зависимости от своего настроения я находил разные смыслы и значения в событиях одного и того же дня. В словах и интонациях Чагина видел то насмешку, то попытку поделиться чем-то важным; то настоящую заинтересованность, то злой умысел; то презрение и превосходство, то страх и надежду на понимание.

Когда я вернулся в офис за ботинками, мне было не по себе. И, вспоминая о последней встрече с Чагиным в тот день, я замечал лишь его откровенную неприязнь ко мне и желание меня унизить. Может, поэтому я не смог тогда в полной мере сосредоточиться на его высказываниях, проследить за его мыслью.

Я открываю дверь и ловлю на себе недовольные взгляды. Говорит докладчик тихо, и воспринимать его речь мешает любой шорох.

Я оглядываю аудиторию. В первом ряду замечаю Чагина. Место рядом с ним свободно, но, увидев меня, он поднимает с пола свой кожаный портфель и демонстративно ставит на пустующий стул. Я занимаю другое место, позади него.

– Это чему же? Если Вас не затруднит, приведите пример, – говорит Чагин докладчику и кривит губы.

Нет, мне это показалось. С того места, где сидел, я никак не мог бы заметить его ухмылку.

Что потом?

Вот Чагин смотрит на меня. Его осанка, посадка головы и даже выражение холодных глаз донельзя высокомерные.

Или нет? Он смотрел не на меня, он смотрел на докладчика. Наверное, тот что-то сказал перед этим. Но что?