Али и Нино

– Ты действительно не хочешь идти воевать? Ты, Али-хан Ширваншир?

– Нет, отец, не хочу.

– Большинство наших предков полегло на поле боя, и это так естественно для нашей семьи.

– Знаю, отец. Я тоже погибну на поле боя, но не сейчас и не так далеко…

– Лучше умереть, чем влачить позорное существование.

– Я и не влачу. Просто эта война не имеет ко мне никакого отношения.

Отец подозрительно посмотрел на меня. Не вырос ли из сына трус? В сотый раз он пересказывал мне историю нашей семьи: как при Надир-шахе пять членов семьи Ширваншир воевали за империю Серебряного Льва. Четверо полегли в боях против Индии. Лишь одному удалось вернуться из Дели с богатыми трофеями. Он купил усадьбы, построил дворцы и пережил сурового правителя. А в войне между Шахруром и Гусейн-ханом этот самый предок встал на сторону коварного шахзаде Аги Мухаммеда Каджара. Он и восемь его сыновей участвовали в походах шахзаде на Сенд, Хорасан и Грузию. Лишь трое из них выжили и продолжали служить великому евнуху даже после его восшествия на престол шаха. В ночь его смерти их шатры стояли в лагере Аги Мухаммеда в Шуше. За усадьбы, дарованные им преемником Аги Мухаммеда – великодушным Фатали – в Ширване, Мазандаране, Гилане и Азербайджане, Ширванширы расплатились кровью девяти членов семейства. Три брата стали наместниками шахиншаха и стали править Ширваном. Затем пришли русские. Баку защищал Ибрагим-хан Ширваншир, имя которого после его смерти в Гяндже еще сильнее прославило наш род. После заключения Туркманчайского договора Ширванширы разделились. Иранские члены семьи воевали и погибли в походах против туркменов и афганов во время правления Мухаммед-шаха и Насреддин-шаха, а оказавшиеся в России Ширванширы пролили кровь за царя в Крымской войне в сражениях против турков и в японской войне. Вот такой вот ценой нам достались ордена и медали, благодаря которым сыновья нашего семейства сдают экзамены, даже будучи неспособными отличить герундий от герундива.

– Страна снова вступила в войну, – закончил отец, – а ты, Али-хан Ширваншир, малодушничаешь, прячась за милосердным указом царя. К чему слова, если ты не впитал традиций нашей семьи. О героических подвигах наших предков ты должен узнать не из старых пыльных книг. Они должны засесть в сердце и жилах твоих.

Отец грустно умолк. Он презирал меня, не в силах понять причин такого поступка. Был ли его сын трусом? Страна находилась в состоянии войны, а сын его не торопился воевать, не жаждал неприятельской крови и слез врагов. До чего же он докатился!

Я сидел на ковре, облокотившись на мягкие подушки.

– Ты обещал исполнить три моих желания, – игриво напомнил я. – Первым было провести лето в Карабахе. А вот второе: я обнажу меч, лишь когда сам этого захочу. Это никогда не поздно будет сделать. Нам еще долго придется воевать. Мой меч еще понадобится стране.

– Хорошо, – согласился отец.

После этого он больше не заговаривал со мной о войне, хотя и бросал косые испытующие взгляды. А может, и прав был сын, в конце концов.

Я поговорил с муллой в мечети Тезе Пир. Тот сразу же понял меня. А вскоре пожаловал и к нам домой, шурша одеянием и источая аромат амбры. Они с отцом тогда уединились и долго беседовали. Мулла сообщил отцу, что, по Корану, участие в этой войне не считается священным долгом мусульманина, и в подтверждение привел множество высказываний пророков. После его прихода меня оставили в покое. Но лишь дома. Военная лихорадка распространилась среди молодежи, и далеко не всем хватало разума избежать ее. Изредка я захаживал к друзьям. Вот и сейчас, пройдя мимо ворот Цицианашвили, свернул направо, в переулок Ашума, перешел улицу Святой Ольги и оказался у дома Зейнал-аги.

Ильяс-бек сидел за столом, склонившись над военными трактатами. Рядом с ним, сдвинув брови и с выражением испуга на лице, сидел наш дурень Мухаммед Гейдар. Война взбудоражила и его. Он поспешил покинуть стены гимназии и, подобно Ильяс-беку, горел лишь одним желанием: увидеть на своих плечах золотые офицерские эполеты. Поэтому они теперь вдвоем готовились к экзаменам на офицерский чин.

– Долг армии и флота – защищать царя и родину от внешних и внутренних врагов, – услышал я отчаянное бормотание Мухаммеда, войдя в комнату.

– Кто они, уважаемый Мухаммед, наши внешние враги? – решил я проверить бедолагу.

Тот, сдвинув брови, глубокомысленно задумался и вдруг выдал:

– Немцы и австрийцы.

– А вот и нет, дорогуша, – обрадовался я и торжествующе сообщил правильный ответ: – Под внешним врагом подразумевается любое военное подразделение, угрожающее нарушить наши границы с целью развязать войну.

Затем я обратился к Ильяс-беку:

– Что такое выстрел?

– Выстрел – это выбрасывание пули из ствола оружия под воздействием пороха, – выпалил он.