Читаем Алиса Коонен: «Моя стихия – большие внутренние волненья». Дневники. 1904–1950 полностью

И я люблю его, я его не разлюбила… нет… Но это чувство уже не мучает меня… Слишком мне хорошо… Я ничего больше не хочу… Довольно и того, что переживаю, а то действительно чаша может переполниться…

Люблю, нелюбима – и счастлива, счастлива! Да! Могу сказать это ясно и определенно…

Мне хорошо… легко… ясно…

На душе тишина, покой, радость и волнение…

«Вся душа ее раскрылась навстречу солнцу».

30/17 марта [1906 г.][Дрезден]

Сейчас из театра… Овации… Венки… речи… буря восторга95… Но не обалдеваешь от этого, как в Берлине… Привыкла, видно. Жалко уезжать из Дрездена. Жалко и галереи, и того, что много здесь интересного – недосмотренного, но, кажется, больше всего жаль новых знакомств. Сейчас в театре прощалась с «мальчиками» Ольги Леонардовны96. Может быть, именно в силу того, что это друзья – они мне страшно симпатичны; хотелось бы пожить здесь, проводить время вместе…

«Коля97» (так его зовет Ольга Леонардовна) попрощался уже на целый год. «Через год встретимся в Москве…»

Где там…

Разве после нескольких разговоров через год узнаешь друг друга?

Да и Бог весть – встретимся ли?!

Как жаль этого всего…

Эти случайные, мимолетные, интересные встречи…

И потом забудешь о них, не останется ничего… ничего!..

А так – студент… спортсмен…

Долго я не забуду этого вечера…

Тихая теплая комната…

Ласково, уютно…

Несколько человек…

Все больше студенты…

Славные, милые.

И он сам – интересный, серьезный, умный…

Бетховен, Григ, Шуберт…

А на столе сопит нескладный, нелепый самовар.

Тишина на улице…

Самая окраина города…

Там дальше – пустырь и горы виднеются – туманные, неясные, высокие…

Жаль всего этого…

Жаль бесконечно.

31/18 [марта] или 1 [апреля] / 19 [марта 1906 г.]. Суббота98[Дрезден]

Завтра адью, Дрезден…

Дальше… «Все дальше, все дальше».

Что-то ждет там… Опять новые и новые впечатления… Опять [новая. – зачеркнуто] другая жизнь…

В Лейпциге должна увидеть Спиридонова99. Очень хочется… Задумчивые глаза… Милое лицо…

1 [апреля] / 19 [марта 1906 г.]. ВоскресеньеЛейпциг

10-й час вечера.

Лежу на каком-то бархатном диванчике. Во всю комнату ковер…

Электрическая лампочка горит… Светло, уютно, хорошо…

Комнатка похожа на келью: маленькая, со сводами, с крошечным окошком…

Отдыхаю.

Утомилась страшно…

Приехали в 4 часа, а сейчас только попали домой: все ходили по городу. Городок славный: ясный, простой, приветливый… Но зато – народец…

Боже мой, какой ужас.

Столько времени ходили по городу, и ни одного интеллигентного лица. Какие-то противные, пестрые мещанские фигуры…

Физики100 до того тупые и пошлые, что буквально противно смотреть! Слава богу, что сегодня день изумительный: впечатление как-то сгладилось. Действительно, погода на редкость: воздух совсем весенний, теплый, мягкий… Солнышко… весело, весело смотреть [хорошо под его лучами, успокоительно, приятно. – вымарано].

Были с Кореневой на самой окраине города в каком-то большом саду – тихо там… хорошо… Птички поют.

Оттуда возвращались – звонили в церкви, вероятно, русской.

Звон особенный – жалобный, дребезжащий… [Словом. – вымарано] настроения масса…

Всякие скверные впечатления сгладились…

Ехали сегодня очень хорошо: сидели в вагоне с Иваном Михайловичем101 и сотрудника[ми]. Пели почти всю дорогу.

Ивану Михайловичу, кажется, понравился мой голос: слышала мельком, он что-то говорил Кореневой. Василия Ивановича [Качалова] еще нет. Вероятно, приедет завтра.

Милый мой, любовь моя! Бесконечно… беззаветно – любимый!! Если бы только знал – до чего… до какой степени ты дорог мне!!!

3 [апреля / 21 марта 1906 г.][Лейпциг]

Василий Иванович приедет только завтра на спектакль – и уедет опять102. Нина Николаевна [Литовцева] опасно больна: будет операция103. Ужасно! На меня это так подействовало, что и ожидать было невозможно. Всю перебудоражило. Что-то теперь там – в Дрездене??

4 [апреля / 22 марта 1906 г.][Лейпциг]

Сейчас только встретились. Василий Иванович прямо с поезда. Поднимались с ним вместе по [подвесной машине], опять все разбудоражилось внутри, да как! Не знаю, что с собой делать.

7 [апреля / 25 марта 1906 г.]Прага

Третий день уже в Праге…

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное