Алиса в Итакдалии

Девочка уже взглянула на Оливера, собираясь озвучить свои мысли (а думала она, что это в самом деле тюремная деревня – и значит, их хозяина стоит расспросить о папе), но постоянный страх приучил ее не надеяться, поэтому она оставила свои соображения при себе.

Оливер откашлялся.

Художник откинулся в кресле, скрестил ноги (теперь Алиса заметила, что он носит толстые шерстяные носки) и смерил ее взглядом, который было очень трудно выдержать. Рядом с ним Алиса чувствовала себя слишком открытой, слишком уязвимой и полноцветной. Так что она отвела глаза.

– Значит, вы пришли насчет руки? – спросил художник.

Девочка кивнула.

– И как ты умудрилась ее потерять?

– Я… Ну, я совершила ошибку.

– Какую ошибку?

– Я пошла за бумажным лисом, – ответила Алиса, ковыряя носком туфли ковер. – И он превратил мою правую руку в бумагу. А потом оторвал.

Алиса не знала, почему говорит так натянуто – или, что важнее, почему близость художника заставляет ее так нервничать. Но ее единственная рука вспотела, сердце пустилось вскачь, а ощущения пытались сказать что-то, чего пока не понимало сознание.

Художник невесело рассмеялся.

– Пошла за бумажным лисом, и он превратил руку в бумагу. – Он вздохнул. – М-да. Как типично.

Голос художника казался загрубевшим, будто им давно не пользовались, но что-то в нем наполняло Алису странным волнением. Что-то в его твердости, в интонациях, которые она уже знала, но никак не могла найти соответствия в памяти…

– Как тебя зовут? – спросил мужчина, вскидывая голову, и его волосы на мгновение перестали закрывать глаза.

Алиса почувствовала, что сейчас упадет в обморок.

– Оливер! – закричала она. – Оливер…

– Тебя зовут Оливер? Странное имя для девочки.

– Нет, это меня зовут Оливер, – сказал Оливер, который уже вскочил на ноги и теперь с тревогой смотрел на подругу. – Что такое? Что случилось?

Но Алиса не могла выдавить ни слова. Девочка задыхалась, перед глазами начинали мелькать черные точки.

– Алиса? – в панике окликнул ее Оливер. – Алиса, что с тобой?

– Ее зовут Алиса? – воскликнул художник, тоже вскакивая на ноги.

– Папа, – выдохнула она. – Папа.

И потеряла сознание.

!!!!!!!!

Не знаю, скоро ли очнулась Алиса – Оливер говорит, что прошло по меньшей мере несколько минут, – но когда она открыла глаза, они блестели от слез.

Итак, Алиса Алексис Квинсмедоу наконец нашла папу. Нечаянно, неожиданно, по удивительной случайности Алиса нашла папу и теперь была совершенно счастлива.

Воссоединение получилось долгим и бурным; звучал смех, лились слезы, рассказывались бесчисленные истории. Приключения Алисы и Оливера вам уже знакомы, так что не буду повторяться. Но папину историю вы еще не знаете – и я постараюсь воспроизвести ее как можно точнее. Хотя прежде проясню один вопрос, который наверняка вас занимает.

Странно, думаете вы, что папа не узнал Алису.

Понимаю вас, дорогой проницательный читатель! В свое время я тоже удивилась, когда Алиса рассказала мне о случившемся. Но мы должны помнить, что папа Алисы целых три года провел в тюрьме в самом сердце невозможной земли. Он даже не мечтал – и уж точно не осмеливался надеяться, – что его юная дочь, во‑первых, узнает об Итакдалии, а во‑вторых, сможет выжить там, где едва не погиб он, взрослый мужчина. Появление Алисы в этом мире было для него совершенно исключено. На самом деле, когда папа впервые увидел Алису с Оливером, стоящих на пороге его деревни, он впустил их только потому, что девочка – ее белая кожа, белые волосы – напомнила ему дочь.

Алиса тоже не догадывалась, как сильно изменилась с последней их встречи. Девушка-подросток, сидевшая теперь перед отцом, ничуть не походила на девятилетнюю девчушку, которую он оставил в Ференвуде. Новая Алиса была пылкой, целеустремленной и уверенной в себе; это была сформировавшаяся личность, которая прошла через множество испытаний, но не позволила им себя сломить. Неудивительно, что отец ее с трудом узнал – хотя для этого и требовалось совсем немного усилий.

Но вернемся к радостной встрече.

Как вы можете вообразить, у Алисы и Оливера накопились тысячи вопросов к папе. Что с ним случилось в Итакдалии? Зачем он сюда отправился? Почему никого не предупредил? Как попал в тюрьму? Он правда шпион? И так далее, и тому подобное. Их беседа получилась почти такой же длинной, как эта книга, и поминутно прерывалась пунктиром молчаливых слез и объятий. Поэтому я, чтобы избежать необходимости писать второй том, постараюсь изложить услышанное в нескольких абзацах.