Алюта — воздушный слоненок

И он протянул летчикам записку, ту самую, с парашюта, на которой прямо было сказано, что Алюта спешно улетает на луну.

Алюта в опасности

Железнов взял записку, прочел ее, повертел в руках и медленно произнес:

— Н-да… Здесь что-то неладно. И какие-то „Соловьиные трели“ тут замешаны… Как бы, правда, ребятишки чего не напутали.

И он обратился к товарищу:

— Слушай, Катенин! Нет ли у тебя свободного самолета? Думаю все-таки слетать в Циолковск. Она у меня такая, что возьмет да и правда полетит на луну. Был такой случай. Она на крыле летала. Я один раз обещал взять ее с собой в полет, а потом раздумал. И вот поднялся метров на тысячу, а мне встречный летчик кричит по радио: „Эй, Железнов! На крыле“! Вылезаю на крыло, смотрю — моя Алюта замоталась тросом и сидит, как воробышек. Только волосы треплются по ветру.

— В том-то и дело, — проговорил Катенин. — А со звездолетом не пошутишь. Примотаешься тросом, домой-то уж и не вернешься. Звездолет так набирает скорость, что человек при отлете становится раз в пять тяжелее. Тросом его обязательно перережет пополам.

Травке сделалось страшно. Он подошел поближе к Железнову, схватил маленькими пальчиками складку его кожаного рукава и стал ее нетерпеливо дергать.

— Спартак Васильевич! Спартак Васильевич!

Железнов посмотрел на него добрыми глазами, кивнул головой, а сам сказал Катенину:

— Так что давай мне самолет. Полечу в Циолковск, пока не поздно.

Травка взглянул на часы. До пуска звездолета оставался ровно час.

— Я так и знал, что тебе понадобится самолет. Только сейчас нет ни одного. Все улетели на аварию. С инженерами, с техниками, с рабочими.

— А на вашем стратоплане? — напомнил Травка.

Железнов задумался и ответил:

— Нет, на стратоплане нельзя. Очень близко. Такую сильную машину нельзя поднимать. Да и не доберешься до аэропорта сейчас. Я сюда мчался на автомобиле полчаса. Пока туда доедем, опоздаем. И моторы сейчас в проверке. Там работают механики.

Но Катенин все-таки придумал, что делать. Он сказал:

— Есть у меня маленький дирижабль. Правда, водителя нет сегодня. Да я думаю, мы сами с тобой справимся. Как, Железнов, сумеем мы с тобой повести дирижабль?

Железнов только усмехнулся в ответ. Он умел летать на всяких машинах — заслуженный летчик Железнов. А вести дирижабль, по сравнению с полетом в стратосфере, — легкое дело. Он обнял Травку за шею и ответил:

— Вот и молодого человека захватим. Тебе приходилось летать на дирижабле?

Травка, сам того не желая, улыбнулся во весь рот:

— Нет, не приходилось.

От радости он даже позабыл, что ему давно пора домой.

Дирижабль

Оказывается, дирижабль был далеко. До него нужно было ехать на автомобиле по громадному аэродрому. Так называется поле, с которого поднимаются самолеты.

Четверо механиков выводили дирижабль из большого стеклянного дома с круглой крышей. Дирижабль передвигался по воздуху. Механики придерживали его канатами, чтобы он не улетел вверх.

Даже издали маленький дирижабль казался не очень маленьким, а порядочного размера. Но когда Травка с обоими летчиками подъехал ближе, то оказалось, что его можно было назвать маленьким разве в шутку.

— Вот так маленький! — сумел только выговорить Травка, когда они вышли из автомобиля.

И действительно, дирижабль был такой величины, что если бы вставить в него четыре трамвайных вагона один за другим, то все-таки осталось бы еще место.

— Конечно, небольшой, — сказал Катенин. — Всего только пять человек поднимает.

Длинное тело дирижабля поблескивало серебром. Внутри оно было наполнено легким-легким газом. Снизу к нему был приделан маленький домик, похожий на лодку с окошками. Этот домик так и называется гондолой. Гондола — это ведь лодка.

Железнов и Катенин быстро поднялись в гондолу по висячей лесенке. За ними вскарабкался и Травка. Катенин повернул ручку, и из больших металлических коробок полилась на землю вода. Прямо как из дождевой трубы во время большого ливня. Дирижабль делался все легче и легче. Механики отпустили канаты, и дирижабль поднялся вверх, как пузырик воздуха в аквариуме.

Железнов пустил мотор. Пропеллер дирижабля завертелся и стал загребать воздух. Дирижабль понесся вперед по направлению к Циолковску.

Под Травкой расстилалась Москва. Дома казались кубиками, поставленными в ряды. На черных крышах, накапливающих солнечное тепло, виднелись белые квадратики детских площадок с цифрами — номерами домов. Улицы были похожи на аккуратные бороздки. Сады и бульвары казались пучками травы, посаженными между кубиками. Река с пароходами напоминала выложенную стеклом канавку. И весь город был похож на громадную игру, в которую играют дети великана.

В алюминиевой гондоле дирижабля было светло, как в комнате. Шум мотора слышался будто бы издалека и не мешал разговаривать. Дирижабль плыл по воздуху и слегка покачивался от ветра.

Под гондолой была натянута антенна. Электромагнитные волны достигли ее. Из радиорупора раздался голос:

— ВНИМАНИЕ! ГОВОРИТ МОСКВА. РАДИОСТАНЦИЯ ИМЕНИ КОМИНТЕРНА. БОРЬБА С АВАРИЕЙ НА МОСКВАЛЕНСТРОЕ ПРОТЕКАЕТ УСПЕШНО. СКОРО ПОЙДЕТ ТРАМВАЙ И НАЧНЕТ РАБОТАТЬ МЕТРО.