Алька. Кандидатский минимум

– Это тебе долго ждать придётся, а мы тут все сидим в неведении, что тут за читатель образовался. Николай Иванович, так у кого парень-то работать будет?

Николай Иванович посмотрел на меня с удивлением.

– А я разве тебе не сказал?

– Нет.

– Совсем закрутился. Значит, так, у нас тут три научных направления: вальцовка в штампах, научный руководитель этой темы – Зафир Юсипов – он сейчас в Алжире, но ты можешь поговорить с Юрой Хациевым, он по этой теме заканчивает диссертацию, всё тебе расскажет в деталях; электрогидравлическая штамповка, руководитель – Легчилин Аркадий Иванович, вот за этим столом сидит, поговори с ним; пористо-сетчатые материалы, вообще-то руководитель темы я, но непосредственно, если соберёшься работать по этой теме, будешь работать с Кременским Ильёй, вон за тем столом сидит. Ты переговори с каждым, прими решение, чем тебе интересно будет заниматься, скажешь мне – и вперёд.

Включился свет.

Я поговорил с Юрой Хациевым – тема мне не покатила, вальцовка в штампе – это объёмное деформирование, а я не видел смысла менять специализацию.

Легчилин повёл меня вниз, открыл клетку, в которой находилось устройство для ЭГШ1, разработанное и изготовленное им и его сотрудниками и аспирантами. Всё это впечатляло, но было понятно, что надо изучать всё, что касается взрыва или электроразряда в жидкости, заниматься электрикой, непосредственно установкой, и этому не будет конца. Я решил, что мне не стоит туда соваться – a long way. К тому же я не очень дружил с дисциплиной под названием «электротехника», знания мои были оценены скромненькой троечкой – не приведи господь, это ж лестричество, как шарахнет током – и чего? А у меня маленький сын, будет стоять в кроватке, тянуть ручонки, плакать и просить:

– Папа, хлеба.

А от папы – кучка пепла. Нет, как сказал классик: «Такой хоккей нам не нужен».

А вот разговор с Ильёй Кременским вселил в мою душу тихую радость – мне стало ясно, чем я буду заниматься в ближайшие годы. Сказать по совести, из чисто житейских соображений мне изрядно хотелось стать кандидатом побыстрее – начать кормить свою семью так, как это полагается делать мужику. Что ж поделать, жизнь есть жизнь, и, глядя на листы пористо-сетчатого материала и на отштампованные из них детальки, я понял – вот этим я и займусь. Ибо темна вода в облацех – слеплю по-быстрому какую не то работёнку, защищусь, стану приносить домой какие-то вменяемые денежки, а там, глядишь, займусь и серьёзно наукой, если почувствую, что у меня получается.

Приняв решение работать в группе пористо-сетчатых материалов, я сообщил об этом Ляпунову, Николай Иванович, изобразив на усталом лице радость от услышанного – дело было ближе к концу рабочего дня, сказал:

– Ну и отлично, но этой темой у нас занимается несколько кафедр, и есть общий руководитель всей темы – Юрий Иванович Синяков, надо тебя ему показать. Ты не беспокойся, на сто процентов он будет за, но всё же согласовать твою кандидатуру будет правильно. Сейчас попробую вызвонить его – вдруг на месте.

Николай Иванович снял трубку телефона, накрутил на диске четырёхзначный номер, поговорил с кем-то и поднялся с места.

– Пошли, повезло, его поймать непросто.

Мы бодрым галопом двинули по двору в сторону кафедры, где в коридоре встретились с одиноко расхаживающим темноволосым мужчиной среднего роста лет пятидесяти. Николай Иванович представил меня нашему главному руководителю и растворился в редеющей толпе заканчивающих работу и обучение сотрудников и студентов.

Юрий Иванович взял меня под руку, двинулся неожиданно быстро по коридору, задавая мне вопросы:

– Когда закончили институт? Какую кафедру? Есть ли опыт работы? Где работали? Чем занимались? Что можете рассказать о себе?

Темп его перемещения и скорость, с какой, он задавал не позволяли мне рассказать о себе что-то конкретное, поскольку каждый следующий вопрос он формулировал, не дожидаясь моего ответа на предыдущий. Поэтому я отвечал примерно так:

– В этом году. АМ6. Шесть лет. НИИТавтопром. Конструктор. Три авторских свидетельства.

Услышав про изобретения, Юрий Иванович остановился.

– Номера помните?

Тут я, мягко говоря, опешил. Был в полной растерянности, мне в голову не могло прийти, что кто-то может по номеру идентифицировать изобретение и составить о нём мнение, вот просто так, на память, стоя в коридоре. Юрий Иванович глянул на моё замешательство и великодушно сказал:

– Неважно. Передай Николаю Иванычу, что я согласен с твоей кандидатурой, – и, не прощаясь, таким же быстрым шагом ретировался.

На следующий день я сказал Илье:

– Ну что, будем работать вместе?

Было ясно: он меня не знает, не очень понимает, откуда этот прыщ нарисовался на ровном теле спаянного коллектива, и я ожидал чего-нибудь нейтрального, вроде «Давай попробуем», но Илья вполне радушно ответил:

– Хотелось бы.

Это в некотором роде был для меня аванс, так и началась моя работа в МВТУ им. Баумана.