Алька. Второе пришествие

– Опять ты свою волынку начал, – не давая мне договорить, произнёс Лабазов, – да если бы меня Рыжов не уболтал, я бы тебе эту твою вытяжку-раскатку хрен разрешил делать. Не нужно никаких твоих идей – умеете штампы проектировать, вот и проектируйте. Всё, некогда мне с тобой больше беседовать, давай ступай работать.

– Хорошо, тогда у меня ещё одно маленькое дельце.

Я достал из папки переводное письмо и два экземпляра заявления об увольнении.

– Визу мне на втором экземпляре поставьте.

Директор взял мои бумаги и стал читать их, с выражением крайнего удивления глянул на меня, и прочитав, вдруг сказал:

– Да ты нами воспользовался.

Тут уже удивился я – не понял, что он имел в виду, но, ничего не отвечая, пожал плечами.

– Ну оставляй свои бумаги, будем думать.

– Это конечно, вы мне только визу поставьте на второй экземпляр.

– Ничего я тебе ставить не буду, ты что подумал, подал заявление, и привет? Уйдёшь, когда мы замену тебе найдём.

– Не так, Властимир Петрович. Уйду, если раньше не отпустите, но и не позже, чем через два месяца – закон есть закон. Кино такое есть итальянское, смотрели?

– Какое на х… кино, уйдёшь, когда я отпущу.

Директор перешёл на визг, не любил, когда ему перечили. Я взял, неподписанный, свой второй экземпляр заявления и пошёл к выходу:

– Через два месяца, Властимир Петрович.

Выйдя из кабинета директора, пошёл в отдел кадров, с начальником отдела кадров у нас были вполне приязненные отношения.

– Поставь мне визочку на дату.

– Так это к директору.

– У него своя бумажка, у меня своя.

– Кочевряжится?

– Не без того.

– А чего уходишь-то? Вроде бы я не слышал претензий по работе твоего отдела.

– Да дышать не даёт, всё должно быть только так, как он хочет. А я в своём отделе хочу полноценным хозяином быть, а в глаза ему заглядывать – слуга покорный.

– Ты молодец, можешь, а я его боюсь.

– А чего тебе бояться? Твоя виза только удостоверяет, что ты, как начальник отдела кадров, уведомлен о том, каким число было подано заявление. Это ж законное требование, насколько я понимаю? Опять же, ты секретарь парторганизации института, ты ж практически номенклатура министерства, давай чиркни в уголочке.

Зав. кадрами, превозмогая свой страх, расписался в уголочке заявление и вернул мне.

– Удачи тебе, жаль, что уходишь.

Минут через пять, после того как я поднялся к себе в отдел, примчался Рыжов.

– Алек Владимирович, ты что это выдумал?

– Это вы о чём?

– Петрович сказал, что увольняешься.

– Аааа, вы об этом. Есть такой момент.

– И с чего вдруг ты такое решение принял?

– Да допёк наш карликовый властелин мира, туда не ходи, то не делай. Напихал мне в отдел хрен знает кого и ещё меня же обвиняет, что я штаты раздуваю. Пусть ищет того, кто ему в рот глядеть будет, а я себе найду занятия поинтересней.

– Снова к себе на кафедру?

– Да, там воздух не такой спёртый.

– Давай так, ты неделю ещё подумай, а я попробую с директором поговорить, понять, что там между вами прошмыгнуло.

– Воля ваша.

Через неделю я позвонил Бочарову и сообщил, что принял его предложение и возвращаюсь в МГТУ.

Надо сказать, что если бы Лабазов не мешал мне развивать отдел так, как я это видел, я бы остался, все те начинания, которые произошли в отделе были мне очень интересны, и я хотел довести их да конца. Я так думал тогда, а на самом деле ничего бы я не успел, и не по своей вине, и даже не по вине Лабазова. Но тогда ни я, ни он, даже представить себе не могли, что совсем скоро, группа младореформаторов, ведомая вороватым алкоголиком, в клочья раздербанит большую часть промышленности огромной страны под предлогом её неэффективности, развалив, по ходу, и саму страну.

Судя по всему, старания Рыжова были приняты Властимиром в штыки, и он стал побуждать меня к каким-либо активным действиям в плане руководства. Признаться, я толком не понимал, чего он от меня хочет. Написать план работы будущему руководителю на год вперёд? Так ситуация изменялась каждый день, в стране возникали кооперативы, да что там в стране, в отделе Игоря Орлова мужики уже горбатились в рабочее время на какой-то кооператив и задумали создавать свой. Кроме этого, Игорь Николаевич взрывал мне мозг требованием назвать кандидатуру преемника. А я, по совести, сам не предполагал, кто может справиться. Первоначально предложил Сашу Птичницына, мужик очень толковый, главным инженером работал, кому, как не ему, оставить дело? Вдобавок у него был живой интерес ко всяким начинаниям, но чем-то не понравился он им, не сгодился. Кандидатуру Мишки Блинова тоже отвергли, по причине нудного, как выразился Рыжов, характера. Остался только Андрюха Семизоров, его и назначили. По характеру он вполне годился, неплохой конструктор, но дело наше кузнечное Мишка, пожалуй, получше знал. Вот бы из двоих одного слепить.

Мурыжили меня месяца полтора, и поняв, что пользы от этого нет ни им, ни мне, отпустили. Проставлялся я по случаю ухода в ресторане, не помню в каком, был практически весь отдел, распрощались с теплотой.