Алхимия смерти. Облечение в силу

И решил я здесь об этом написать. Авось, кто из них прочтет, да другим расскажет.

Был у нас на Руси один великий подвижник. Звали его Серафим. Если полностью — преподобный Серафим Чудотворец Саровский. И об этом факте, полагаю, любому священнику известно. Да вот только, знать, не известно им, бедным, что преподобный Серафим писал в свое время разные наставления для православных, а некоторые устно говорил, и их другие люди записывали. И среди прочего, оставил он нам наставление о посте. И вот какой фразой оно начинается:

Пост состоит не в том только, чтобы есть редко, но в том, чтобы есть мало.

Не знаю как вас, уважаемый читатель, а меня эти слова своим величием просто приводят в изумление. Какая сила! Какая мощь! Какая красота! Перед этой фразой меркнет даже всеми любимое “Я помню чудное мгновение”. Такие афоризмы надо отливать в бронзе, высекать в граните, вырезать в мраморе[34]. Поистине, велик был чудный старец!

А наши бедные постники-иереи этого не знали. Увы нам, увы. Заметьте, в этой сногсшибательной фразе нет ни слова о постной пище. Может, не знал преподобный о ее коварных свойствах? Да нет, похоже, что знал. Потому и написал эти мудрые слова. Уж поверьте мне, грешному: даже если из всех постных самую постную пищу будете вкушать не только редко, но еще и мало, то совсем не много времени придется ждать того момента, как через кожу живота можно будет нащупать позвоночник.

Но тут ведь снова можно попасть впросак. Дело в том, что у каждого свои собственные представления о том, что обозначают слова редко и мало.

И тут дивный Серафим попытался предостеречь неразумных. Дальше он пишет: “Неразумен тот постник, который дожидается определенного часа, а в час трапезы весь предается ненасытному вкушению и телом и умом”.

Для тех, кто слишком поглощен борьбой с коварством постной пищи и не имеет поэтому времени вникать в тонкости, нелишне будет пояснить, что Серафим Саровский неразумным называет не того, кто “дожидается определенного часа” вместо того, чтобы поглощать пищу непрерывно, а того, кто “предается ненасытному вкушению”.

Вот так. Теперь остается только надеяться, что эти сведения тем или иным образом попадут в руки тех, чьи некогда стройные фигуры пали жертвой отвратительных свойств так называемой “постной пищи”, и эти достойные “пастыри душ и телес” смогут, наконец, достойно упасти и свои собственные телеса.

Если же перейти к более серьезному тону, то приходится признать, что тут веселого мало. Несмотря на многочисленные труды Отцов церкви на эту тему, православие утратило как глубину понимания сути пищевого поста, так и сами постнические традиции. Одни заявляют, что для поста им требуются манго, ананасы и бананы, причем в неограниченных количествах. Другие приобретают для употребления — вместо настоящих — соевые сметану, котлеты, бифштексы, майонез и еще Бог весть что. Иные считают, что пост — самое время для питья пива. Четвертые изобретают еще какой-нибудь велосипед. И если подходить к этому с формальной точки зрения, все это вполне допустимо.

И все это делается с одной-единственной целью: сделать так, чтобы пост прошел как можно незаметнее. Для телесных ощущений. То есть чтобы как можно больше ослабить, а в идеале — вообще избежать тех ощущений, которые возникают в теле по-настоящему постящегося.

Но все дело в том, что пост и предназначен для этих ощущений! Именно ради них он и предпринимается. Вернее, ради того процесса очищения, который этими ощущениями сопровождается. А если этих ощущений нет — или почти нет — тогда и очищения нет.

Самое интересное, что формально это многие вроде понимают. Но на деле это понимание к практике прилагать не торопятся. И причин тут, наверное, несколько.

Во-первых, для большинства людей, понятие очищения является чем-то весьма абстрактным. Очищение от чего? От грехов, по их мнению, они очищаются на исповеди. И отчасти это, по-видимому, так и есть. Но в таком случае, для чего же нужно отшельничество, пустынничество, молчальничество, затворничество, столпничество, наконец? Это что же, блажь такая была у Святых, что они все это на себя брали, им что, исповедаться негде было?

Проще говоря, современные православные утратили понимание сути процесса очищения, причин его необходимости и методов его осуществления. Не говоря уже о признаках протекания этого процесса и ощущениях, неизбежно его сопровождающих.

Во-вторых, православные перестали понимать, что такое Православие вообще, какие цели оно перед ними ставит[35], и какими способами этих целей можно достичь. Основная масса полагает христианскую религию не более чем средством разрешения бытовых и житейских проблем и достижения незначительных сиюминутных целей. Этот процесс обессмысливания православия нашел свое отражение в так называемом “обрядоверии”. (А обрядоверие, формально сохраняя еще внешние атрибуты и признаки Христианства, по своей внутренней сути является идолослужением.)