Алхимия вечности

Только христианский ад вечный. Все другие ады - это только временное наказание. Вы попадаете в ад, страдаете, а потом возвращаетесь. Но ад Иисуса вечен. Это выглядит несправедливым, совершенно несправедливым. Какие бы грехи вы не совершили, вечное наказание не может быть справедливым, не может быть. Какие грехи могут облечь вас на вечное страдание? Бертран Рассел написал книгу: «Почему я не христианин», - и в этой книге он пишет о том, что Иисус выглядит таким нелепым. Бертран Рассел пишет: «Даже если я сознаюсь во всех совершенным грехах, и всех лелеемых грехах, даже тогда я не буду вправе быть осужденным больше, чем на пять лет!» А вечное наказание, не прекращающееся наказание? Иисус говорит на языке революционном.

Революционеры всегда смотрят с другого конца, с другой противоположности. Он сказал богачам, а вы не можете себе представить что Будда или Махавира сказали такое: «Верблюду пролезть в игольное ушко легче, чем богачу попасть в рай через ворота Отца Небесного». Богачи не смогут пройти. Но это семя коммунизма, главное семя. Иисус был революционером. Он думал не только о духовности, но также об экономике, о политике и всем остальном. На самом деле, если бы он был только духовным, его бы не распяли. Он был распят потому, что стал опасен во всех отношениях, он представлял угрозу всей социальной среде, статус кво.

Но он не был революционером, как Ленин, Мао. Конечно, Маркс и Мао непостижимы без Иисуса. Они принадлежат тому же Иисусу, раннему Иисусу, Иисусу, который был распят. Он был огненным человеком, восставшим, он был готов уничтожить все вокруг, но он не был простым революционером. Он был также духовным человеком. Он представлял собой смесь Махавира и Мао. Но Мао был распят, а Махавира остался, в конце концов.

День распятия Иисуса не был просто днем распятия Иисуса. Это был также день глубоко внутреннего преображения. В тот день, в который он был распят, Пилат, римский наместник, спросил у него: «Что есть истина?» Иисус молчал. Это не было похоже на Иисуса, это больше было похоже на дзенского мастера. Если вы посмотрите на всю предыдущую жизнь Иисуса, вы увидите, что он никогда не молчал, если его кто-то спрашивал: «Что есть истина?». И это не было на него похожим. Он не относился к тем мастерам, которые молчали.

Почему же он промолчал на этот раз? Что случилось? Почему он не заговорил? Почему он потерялся? Почему он не смог заговорить? Он был одним из самых великих ораторов в мире, мы можем сказать без колебаний - величайшим, его слова так проникновенны. Он был человеком, сказителем, он не был человеком тишины. Почему же он внезапно замолчал? Он шел к кресту Пилат остановил его и спросил: «Что есть истина?» Всю свою жизнь Иисус говорил только об этом, он говорил об Истине, вот почему Пилат спросил его об этом. Но он промолчал на этот раз.

Что же случилось с внутренним миром Иисуса? Об этом никогда не говорят, потому что трудно рассказать о том, что случилось. Христианская теология осталась плоской, потому что внутренний мир Иисуса может быть понят только в Индии, и нигде больше. Только Индия понимает о том, какие внутренние перемены, преображение с ним случилось в канун распятия.

Что же с ним внезапно случилось? Иисус был на грани смерти. Его должны были распять. И теперь вся революция была совершенно бессмысленна. Все, что он говорил, было тщетно, все, для чего он жил, приходило к концу. Все заканчивалось, из-за того, что смерть была теперь так близка, он теперь должен был отправиться внутрь. Теперь он больше не мог тратить впустую время. Теперь он больше не мог терять ни одного мгновения. Он должен был отправиться внутрь до того, как его распяли. Он должен был завершить внутреннее путешествие.

Он отправился во внутреннее путешествие, но его также связывали внешние проблемы. Из-за этих внешних трудностей, он не мог попасть в то прохладное место, о котором Упанишады говорят: «Точка Луны!» Он оставался огненным, горячим. И он сделал это сознательно.

Есть такая история. Когда Вивекананда достиг своего первого сатори, первого проблеска самадхи, Рамакришна сказал ему: «Теперь ключ к твоему самадхи будет у меня, я не дам тебе его. И ты получишь его только за три дня до смерти. Перед тем, как ты умрешь, за три дня, этот ключ тебе отдадут. А пока у тебя больше не будет проблесков самадхи!»

Вивекананда начал рыдать и воскликнул: «Почему? Я ничего не хочу. Я не хочу всех благ мира. Дай мне только самадхи. Этот проблеск был так прекрасен. И я не хочу больше ничего!»

Рамакришна сказал: «Мир нуждается в тебе, нужно кое что сделать. Если же ты погрузишься в самадхи, ты не сможешь ничего сделать. Поэтому не спеши, самадхи ждет тебя. Иди в мир, и передай мое послание. И после того, как ты передашь это послание, тебе дадут ключ к самадхи обратно».