Алхимик и королевский ингредиент

– Мы?! – Девочка в притворном изумлении приложила ладошки к щекам. – Чтобы зелье подействовало на тебя, ей нужно было влюбиться именно в тебя, Сейн. И только ты мог ее этого лишить. Своими руками, помнишь? Ты, и только ты, снова выбрал себя!

Алхимик замер, опал столб безрассудного огня. Вернулась пустота, проклятая дыра, которая вот уже почти заросла, снова распахнула пасть.

– Верни… – шепнул он. – Верни как было. Забери у меня… Все забери.

Девочка склонила голову к плечу:

– Ты забавный, правда. Это так не работает, и жреческой побрякушки не хватит, чтобы нас заставить. Все меняется, Сейн. Мир, каким ты его знал, сгорит дотла, и твоя королева одной из первых поднесет факел. Теперь ее ничто не будет отвлекать.

– Тогда я исправлю все сам, найду способ.

– Твое время вышло, Сейн. – Она кивнула на амулет, от которого остались лишь застывшая лужица на полу и стальная цепь. Рука алхимика повисла безвольной плетью. Тень продолжила, накручивая косичку на палец: – Не думай только, что мы забудем твою маленькую шалость. Играй со своими зельями, играй с заклинаниями, выучи парочку новых. Покажешь, когда мы снова придем за тобой. И тогда, может, мы вдоволь насмеемся, прежде чем выпотрошить твою душу!..

За окном догорал закат. Или зарево грядущего?

– Наш парень влюбился, такой он простак, но ждали красавицы зря… – вполголоса напевал Сордус, разглядывая свои пальцы. – Ведь какой в этом прок, коли этот чудак полюбить смог только себя?

Сейн сел рядом, коснувшись плечом плеча. Запрокинул голову и сказал в пустоту, сказал в который раз:

– Я все исправлю.

Не успел договорить, как навалилось, придавило гнетом всей усталости, накопленной за месяцы пути, за год в темнице… за все годы пустоты, за всю его беспросветную жизнь.

Сордус хихикал под ухом, повторяя одни и те же слова песни.

– Что смешного?

Профессор бросил мурлыкать себе под нос и повернулся к Сейну. На какой-то миг его взгляд пробился сквозь туман, и он рассмеялся еще громче.

– Королева Марго… Королева проживет, даже не умея любить, Сейн. Но каково… – Он просто захлебывался смехом. – Вообразите себе!.. Каково теперь будет вам?!

Эпилог

Он не придет.

Осознание было внезапным и ярким до рези в сердечной мышце. Марго все ждала, какая часть нее первой откликнется на эту мысль, и с удивлением обнаружила: никакая. Что значил тот прощальный поцелуй на пристани, каким он был? Воспоминания о нем остыли на губах.

Непривычно. Она представляла, как вновь начнут бесноваться огненные пчелы, но пчелы замерзли, ее озябшие пальцы с легкостью перетерли их хрупкие тела в труху. Бесполезные насекомые слабой девчонки, привыкшей прятаться за гневом.

Теперь гнев королевы был другим. Тихим, как стылая вода Больших Озер.

Марго медленно шла вдоль берега, кутаясь в меховую накидку. Вода обнимала Опожье с трех сторон – как ни встань, а от ветра не спрячешься. Ветер здесь пробирал до костей.

За спиной послышалось частое дыхание брата, громко трещал оледенелый песок под его тяжелым шагом.

– Уши красные уже, пойдем в тепло, – позвал Альрик, догоняя.

«Тепло». Слово показалось донельзя чужим.

Ярл Хенльям принял ее, как родную дочь, и в тот же вечер закатил пир в ее честь, брат долго не выпускал из медвежьих объятий, а Хильма расцеловала, как сестру.

– Дома заждались. – Альрик выдохнул облако пара. Морозы приходили к Опожью за руку с осенью.

– Дом… – повторила Марго, глядя на воду. – Когда-то и у нас был дом, хороший дом. Ты еще помнишь?

В первый день он целовал ее пальцы и плакал ей в подол, вымаливая прощение.

– Я объяснял, – сказал он, насупившись. – Сколько мне еще извиняться?..

Объяснял. Между кланами начался раздор, а шаманы приносили дурные вести из мира духов; нарушались древние заветы, и в священных кругах пролилась кровь.

«Сейчас мир хрупок, как никогда, – говорил он. – Как я мог оставить семью?»

Прошлой зимой Альрик стал отцом, а уже следующей весной по традиции возьмет вторую жену.

«И правда, как?» – с мрачной иронией думала Марго.

– Столько, сколько потребуется! – отрезала она. – У нас отобрали дом, и кто-то должен за это ответить.

– Ответить? Но ты говорила, что король…

Она искоса глянула на него. Брат почти не изменился за последний год: стал шире в плечах, сильнее в руках и гуще бородой, но в остальном остался таким же балбесом, как и был.

– Король? Думаешь, все дело в короле? А как же все те, кто ему служил и давал советы, кто поднимал знамена в его честь и брал золотом за наши головы? Что сказать о трусливых лордах, которые звались отцу друзьями, но бросили его, отвернулись в момент нужды? Нет, братец, все они! Каждый.

Альрик поежился от ее голоса. Он смотрел на сестру и никак не мог взять в толк, почему больше не узнает ее. Да, она повзрослела не на год, а будто на все десять, волосы ее стали короче, едва заметно похудело лицо… Нет, дело в другом, определенно. В ледяной озерной воде, застывшей в ее глазах.