Алхимик. По следам Джордано Бруно

— Хорошо, тогда ты отчетливо увидишь, что, по закону аналогии, раз уж мы прибегли к его помощи, окружающая нас материальная Вселенная, подобно нашему физическому телу, является «кожурой» духовной сущности. Эта космическая кожура периодически умирает, ее миры растворяются в пространстве, а дух свободно парит до тех пор, пока на пути к совершенству ему не потребуется новое тело, и, когда оно будет готово, дух заселит его. И теперь представь на мгновение, что твое прошлое воплощение произошло бы в Египте в эпоху Птолемеев за два-три века до Рождества Христова. Разве ты не оказался бы во власти других обычаев, не ел другую пищу, не поклонялся Богу как-то иначе?

— Так и было бы.

— Перенеси этот образ на масштаб Космоса. Если бы та сущность, чьим проводником является материальная Вселенная, вновь проявилась в другой подобной Вселенной, разве она не изменила бы некоторые свои свойства в соответствии с новым этапом своего эволюционного развития? Если мы будем смотреть на это подобным образом, то сможем говорить лишь о законах, правящих «нашей эпохой», и даже о малых законах, правящих лично нами в рамках великих законов.

— Но Закон один…

— Ты прав, дорогой юноша; как одна и та же вода в разных сосудах приобретает множество форм, так и единый Закон чтит тех, кто его воспринимает и кто движим необходимостью.

Этой ночью ни Учитель, ни ученик не ложились. В душе каждого из нас спит тайна, невероятно соблазнительная нимфа. Проснувшись, она прикасается волшебной палочкой ко всему вокруг, возвращая миру кристальную чистоту и делая нас друзьями всего и вся, но она не переносит мирских интересов и не признает усталости. Она и служанка, и госпожа подлинного философа, того, кто кормится прямо из груди Сфинкса, этого удивительного символа жизни.

Пабло Симон постепенно начинал пользоваться «анкхом», ключом мудрости и осуществления, и одну за другой открывал двери Природы. Твердой волей и правильным знанием он пробуждал свое внутреннее зрение, а его глаза обрели свойство видеть тонкие планы, где живут гномы, ундины, феи, эльфы и все существа, воспоминания о которых сегодня сохранились только в древних священных книгах. От этих воспоминаний остались одни осколки, и сейчас ими пользуются лишь для развлечения детей.

Помимо этих существ, молодой посвященный научился видеть тонкие тела недавно умерших людей, а также световую оболочку и световое излучение всех предметов и всех существ.

Но владение этими умениями требовало полного контроля над собой, чтобы окружавшие его враги не смогли доказать то, что некоторые из них уже начали подозревать, и чтобы он не окончил свои дни на костре.

Однажды ночью, когда осенняя армия безмолвия и уныния наступала моросящим дождем, Пабло Симон задержался в подземельях своей лаборатории. Один из учеников открыл дверь закутанному во что-то и насквозь промокшему человеку.

— Хосе, кто это?

Юный подмастерье алхимика молча указал на лицо вошедшего. И только тогда Пабло Симон вдруг разглядел его.

— Ипатия! Что вы здесь делаете в такое время? Хосе, сними с девушки плащ и принеси успокоительное!

Но та решительным жестом отказалась от помощи и едва слышно произнесла:

— Брат Пабло Симон, простите мое вторжение и мой отказ, но мне придется сразу уйти. Передайте братьям, что очень скоро Ипатия сможет помогать им с неба…

Пабло Симон велел ученикам удалиться и повнимательнее пригляделся к девушке, позволившей себе упасть на стул. Он заметил, что ее широкий плащ скрывал лишь одежду для сна. Она вся дрожала и, похоже, готова была лишиться чувств, поэтому молодой человек, не обращая внимания на слабые протесты, снял с нее плащ, укутал в плед и усадил к огню. Он заставил ее выпить успокоительное и спросил:

— Случилось что-то серьезное? Что довело вас до такого состояния в столь поздний час? Вы пришли одна? Вас что-то напугало?

— Что толку говорить об этом, брат! Рука, выпускающая стрелу, может остановиться, но летящая стрела неизбежно достигнет цели. Завтра на рассвете меня схватят солдаты Святой инквизиции…

— Откуда вы знаете?

— Я «видела» это и «знаю», что меня ждет самая страшная и омерзительная смерть…

— Ипатия, вы очень слабы в последнее время; возможно, это всего лишь галлюцинация…

— Нет… такого рода галлюцинаций у меня никогда не было…

— Тогда вам нужно скрыться! Подождите здесь! Я пойду в «Руины» и посоветуюсь с братом Одиннадцатым!

— Не делайте этого, брат, умоляю вас! Даже если вы все умрете со мной, вы не измените линию моей судьбы. Смерти я не боюсь, меня беспокоят лишь мысли о муках, ведь мое больное тело изменит мне…

— Не будем больше об этом! Дождитесь меня!

С этими словами Пабло Симон поспешно вышел из лаборатории, оставив девушку в обществе Хосе и нескольких слуг.

На обратном пути дождь усилился, а встающее солнце не пробивалось сквозь тучи. Пабло Симона встретил слегка побледневший Хосе.

— Сестра Ипатия сбежала! Она притворилась спящей или действительно уснула, и я оставил ее одну, чтобы принести одеяло, а когда вернулся, ее уже не было…