Алкоголик

- Собственно, в Москве мы проездом. Георгия переводят в Выборг. Мы пробудем здесь неделю или немного меньше... Не знаю, сколько точно, это зависит от того, как пойдут дела. Я решила.., гм.., решила зайти и отдать тебе ключи от квартиры.

- В Выборге красиво, - сказал Чиж.

- А за ключи спасибо. Я свои потерял. Как раз сегодня, представляешь? Так что тебя мне сам Бог послал.

Он замолчал, не зная, что еще сказать. Молчание росло и крепло, становясь несокрушимым, как Великая китайская стена. В этом было что-то не правильное, но Чиж не понимал, как можно изменить то, что уже состоялось. Все было решено, все сказано, мосты догорели и рухнули, и двигаться можно было только вперед - навстречу Сапсану, Хромому, депутату Кондрашову и киллеру по кличке Абзац.

Он закурил и, наблюдая за отражением красного огонька своей сигареты в черном оконном стекле, слушал, как стучали по паркету острые каблуки ее туфель. Он слышал, как она вызывала по телефону такси. Потом в прихожей звякнула о полочку связка ключей. "Надо бы проводить", - подумал Чиж, но оборачиваться было тяжело. Стоять у окна, курить и смотреть в темноту было легче.

- Ты меня проводишь? - послышался из прихожей ее голос, как всегда уверенный и ровный.

- Да, - сказал он, гася в пепельнице сигарету. - Да, конечно.

Перед уходом она легко коснулась губами его щеки и тут же стерла оставленный губной помадой след носовым платком, который, оказывается, был предусмотрительно зажат у нее в кулаке.

- Держись, Чижик, - сказала она.

- А я что, - бодро сказал Чиж и улыбнулся во весь рот улыбкой клинического дебила. - Я ничего. Привет Георгию Ивановичу. Да нет, я вполне серьезно. Передай ему привет. Он ведь в курсе, что ты у меня? Вот и передай. Так, мол, скажи, и так: мой бывший передает тебе привет и желает всех благ.

- Опять ты паясничаешь, - сказала она, резко повернулась на каблуках и вышла, громко хлопнув дверью.

- Да ничего подобного, - вполголоса возразил Чиж, слушая, как на лестничной площадке лязгают двери лифта. - Я не паясничаю, я сентиментальничаю.

Он вернулся на кухню, не спеша убрал со стола, вымыл посуду и выкурил еще одну сигарету. Через полчаса в прихожей зазвонил телефон, и Чиж пошел поднимать трубку, ни капли не сомневаясь в том, что звонит Кондратов.

Глава 12

ПУЛЯ - ДУРА

Абзац не торопясь вел машину к своему дому, думая о том, что ему предстоит довольно утомительная процедура. Нужно было для начала заехать домой переодеться и лишь после этого гнать машину на стоянку. Оставлять вызывающе новый "ягуар" прямо на улице было опасно, а шагать от стоянки до подъезда в своем теперешнем виде Абзацу совсем не хотелось. Он жил в элитном доме, соседи у него были очень приличные, да и вообще...

"Пропади она пропадом, эта машина, - подумал Абзац. - Разок переночует во дворе, ничего с ней не случится. А если случится, всех наизнанку выверну - всю окрестную шпану. И потом, там ведь будет круглосуточная охрана - два придурка в джипе. Они, конечно, вряд ли станут ложиться костьми, защищая мой автомобиль, но все-таки наутро будет с кого спросить."

Он похлопал себя по карманам в поисках сигареты, потом вспомнил, что выбросил всю пачку в окно, и плюнул с досады. Надо было стрельнуть пару штук у этого альтруиста... Николая, кажется. У друга Коли... Странный парень. На бандита не похож, на соглядатая тоже не тянет: поведение не то. Не та повадка. Ни расспросов, ни попыток навязаться в попутчики...

Он недовольно покосился в зеркало заднего вида, где неотвязно маячили фары джипа. "Пастухи" окончательно перестали прятаться - нагло ехали по пятам, на перекрестках вплотную подпирая "ягуар" высоким передним бампером своего внедорожника.

"Правильно, - подумал Абзац. - А зачем прятаться? Я знаю, что они знают, что мне известно, что они за мной следят. Вот так. Ребра мне пересчитали, в морду плюнули, я утерся и делаю, что велено, - сижу и жду звонка. Вот, прогулялся, сорвал злость, получил пару раз по хребту. Это разрешается, это сколько угодно. Попросить как следует, так они еще и добавят."

Не выпуская из рук обтянутый пористой резиной обод рулевого колеса, Шкабров напряг все мышцы и повел плечами. Это было больно, но он внезапно обнаружил, что бодр и свеж, как никогда в последнее время. Где-то глубоко под ложечкой все еще жило неприятное сосущее чувство: казалось, что там открылась некая черная дыра, в которую только вставь жестяную воронку и лей, лей, лей - бутылками, литрами, канистрами... Эта дыра не закрывалась ни на мгновение, но теперь Абзац вдруг обнаружил, что может не обращать на нее внимания. Зато голова была ясной, и мысли маршировали внутри нее стройными колоннами, как солдаты на строевом смотре.

"Ба, - воскликнул Абзац, - это что-то! Неужто я наконец протрезвел? Причем протрезвел настолько, что в конце концов заметил, сколько времени проходил пьяным... Да, дела... Выпивка для русского человека, конечно, праздник, но все-таки прав тот тип, который первым сказал, что трезвость норма жизни. Норма! А праздник - он и есть праздник. Праздновать без просыпу нельзя, так и подохнуть недолго."