Алла Пугачева. Жизнь и удивительные приключения певицы

Иоаким Георгиевич Шароев, заведующий кафедрой эстрадной режиссуры, мэтр жанра, постановщик десятков грандиозных кремлевских концертов, как-то подошел к Алле после одного из финальных экзаменов:

— Для меня уже очевидно, что вы поступили к нам. Поэтому хочу попросить вас кое о чем, как студентку ГИТИСа. Не пойте здесь. (Алла вскинула брови.) Понимаете ли, то, что вы уже стали замечательной певицей, никому доказывать не надо. Но сюда-то вы пришли на режиссуру.

— Я поняла вас, Иоаким Георгиевич, можете не продолжать. Только вдруг мне придется спеть по ходу какого-нибудь спектакля?

— Ну, это ради Бога!

— Спасибо.

— И еще вот что. Вы уже очень популярны. У вас гастроли и концерты практически беспрерывно. Конечно, вы будете учиться на заочном — это особая статья, но все-таки два раза в году сессия. По целому месяцу.

— На это время я не буду планировать гастроли.

Она действительно хотела учиться.

Руководителем курса, где училась Пугачёва, стал Андрей Николаевич Николаев, знаменитый клоун Андрюша. Алла слышала о нем еще со времен эстрадно-циркового училища. Тогда о Николаеве говорили много и с таким же восторгом, как об Олеге Попове или Юрии Никулине. В ГИТИСе он оказался в тот момент, когда ушел из цирка, где ему не давали поставить свою программу. Но познакомились уже гораздо позже экзаменов: Николаев работал за границей и вернулся лишь осенью. Когда ему сказали, кто будет на его курсе, Андрей Николаевич поморщился: «Не знаю, как я с ней полажу». У него уже был печальный опыт преподавания звездам. Человек нервический, Николаев иногда не выдерживал заносчивости и кричал: «Или вы уходите с моего курса, или я из ГИТИСа!». К счастью для института, почти всегда случался первый вариант. (Например, у него не сложились отношения с Евгением Петросяном, но это произошло уже позже описываемых нами событий.)

Кстати, Николаев с детства общался с лучшими людьми страны Советов. В гостях у его родителей бывали очень известные артисты и литераторы. А великий Святослав Рихтер даже жил одно время в их квартире.

Когда Андрей Николаевич услышал, что у него же будет учиться еще и Павел Слободкин, чьи скандалы с Пугачёвой по-прежнему обсуждались всей эстрадной общественностью, то первым его желанием было вообще отказаться от этого курса.

Николаев и Пугачёва встретились уже глубокой осенью на съемках какой-то передачи.

— Здравствуйте, — произнес Николаев. — Я ваш педагог.

— Да. А я ваша студентка. Какие будут указания? Подбежал помощник режиссера: «Алла, о чем ты болтаешь тут? Сейчас тебя снимаем!».

— Я не болтаю, — тихо ответила Пугачёва, даже не повернув головы. — А разговариваю с руководителем моего курса.

— Алла, какого еще твоего курса? — не успокаивался помощник. — Курс у нас у всех один, единственно верный.

— А вот у нас свой! — Алла улыбнулась Николаеву, поправила обеими ладонями волосы и медленно пошла в студию.

«Андрей, ты скоро спятишь с ней!» — говорил Николаеву по телефону один очень известный артист. Потом позвонил другой, потом еще один. Впрочем, сам Николаев был уверен, что Пугачёва вряд ли проучится дольше одного семестра.

Алла не оправдала этих ожиданий. Она хорошо сдала первую сессию, потом вторую. Общественность быстро потеряла интерес к ее учебному процессу.

Так же скоро перестали судачить и о том, что предприимчивая Пугачёва не зря решила запастись дополнительным образованием, поскольку она «певичка-однодневка».

Она действительно отменяла на время сессии все гастроли и концерты, что, правда, причиняло Николаеву лишние хлопоты.

Он вспоминал: «Мне звонил разгневанный директор Дворца спорта из Киева: "Как вы можете не отпустить ее к нам?". Я говорю: "Пожалуйста, но она сама не хочет". — "Да вы знаете, что это скандал". — "Да, но я также знаю, что она студентка"».

Андрей Николаевич до сих пор искренне убежден, что если бы Пугачёва не была певицей, она стала бы великолепной актрисой: «На первом курсе я давал студентам традиционные задания: представить, что какой-то предмет перед ним — не то, что он есть на самом деле, а что-то другое. Аллочку я попросил представить, что перед ней не рояль, а автомобиль. Она стала изображать этакую роскошную даму, даже достала где-то манто. Подходила с ключиками от "машины" к роялю, открывала крышку и садилась. Пыталась играть, т. е. "завести мотор", но у нее как бы не получалось. Как каждая женщина, ничего не понимающая в авто, она открывала капот (верхнюю крышку рояля). Заглядывала снизу. Все без толку. Тогда Алла выходила вперед и начинала "голосовать". Мимо "проезжал" человек на саксофоне, останавливался, и она ему говорила: "Посмотрите, почему у меня машина не заводится". Тот подходил, тоже начинал ковыряться, подкачивал "шины". Наконец, машина-рояль заводилась. Алла снова усаживалась и радостно играла: "Дорогой длинною". А мы вдобавок сделали такой трюк, что она вместе с роялем уезжала со сцены».