Алла Пугачева. Жизнь и удивительные приключения певицы

«Я его вызываю: "Дружба народов!" — вспоминала Пугачёва. — И он выходит: в своей бабочке, такой весь тоненький, такая конфетка, такая раковая шейка.». (Цитата по статье А. Поликовского «"Олимпия" мимолетная» в «Ровеснике» за июнь 1983 года. Кстати, то был один из лучших «доперестроечных» материалов про Пугачёву. Именно здесь автор назвал ее «рыжей тяжелой кошкой».)

Потом был концерт в римском зале «Олимпико» (просто некуда было деться от этой «символики» — в Москве репетиционная база Пугачёвой находилась в спорткомплексе «Олимпийский»). Здесь Аллу ожидала еще одна нервотрепка.

Концерт начинался не в 19 часов, как везде принято, а в 21, как заведено в Италии. Но в это же время открываются и все вечерние бары.

В девять вечера в зале еще не было никого! Пугачёва растерянно носилась за кулисами:

— Это полный провал! Нет, я сейчас побегу на улицу и сама буду за руку тащить сюда людей!

К половине десятого набралось уже ползала. Надо было начинать.

В конце выступления Алла вгляделась в зал и увидела, что он весь заполнен веселыми итальянцами. Оказывается, это в традиции у здешней публики — убегать посреди концерта и приводить своих друзей, если понравилось.

Тогда это всё казалось победой эстрадного русского «оружия» и нашей прессой описывалось с гагаринской эйфорией. Но Европа вовсе не была покорена Аллой. (За исключением Скандинавии, о чем речь впереди.) Ансамбль Игоря Моисеева имел там больший успех, что объясняется одной фразой — «Oh these crazy Russians!», как восклицал солист все той же группы «Бони М» в песне Rasputin.

Хотя в той же Франции певица уровня Пугачёвой была всего одна — Мирей Матье. Но наша «кошка» могла по-настоящему гулять только у себя дома. Прав, прав был Филипп Денисович.

В том же 1982 году умер отец Пугачёвой — Борис Михайлович. В тот момент рядом с ним не оказалось даже Зинаиды Архиповны, она отдыхала в санатории под Звенигородом.

Когда Алла узнала о смерти отца, с ней случилась настоящая истерика. Она редко когда говорила о Борисе Михайловиче, все больше о маме, но только самые близкие люди знали, как сильно она его любила.

И в том же году умер Брежнев — тот самый мелкий политический деятель, который, согласно анекдоту, жил в эпоху Пугачёвой.

Глава 25

Концерт во МХАТе

«Пришла и говорю»

Конфликт с Ахмадуллиной

Борис Моисеев

Клавдия Шульженко

— Ну, а что же это за название: «Пришла и говорю»? — председатель худсовета скривился. — Куда это вы пришли и что это такое вы говорите?

— По-моему, ясно, куда я пришла и что я говорю, — Алла закурила. — Пришла к своему зрителю и пою для него.

— Ну так и скажите по-человечески: Алла Пугачёва поет для зрителя, для — там, не знаю, — народа… А то слишком претенциозно получается.

— Но это еще и песня так называется: музыка Аллы Пугачёвой, а слова, между прочим, Беллы Ахмадуллиной.

— Ну, мы тут все уважаем и Аллу Ахатовну и вас, Белла. э-э. Борисовна. Но речь идет о большом концерте на много тысяч человек. Вас любит народ, значит, вы должны чувствовать свою ответственность перед ним. Подумайте получше: было же удачное название «Монологи певицы», в Париже с ним выступали. Ну поймите нас правильно, вы же не газета, извиняюсь, «Правда», чтобы прийти и так вот говорить.

После трехмесячных дискуссий с худсоветом название для новой программы удалось-таки отстоять.

Правда, не сложились отношения с автором эпохального названия — Беллой Ахмадуллиной. Если верить легенде (опять-опять!), дело было так. Пугачёва пригласила Ахмадуллину на свой концерт, посадила в первом ряду. Но когда Алла начала песню на стихи Мандельштама с искаженным текстом, Ахмадуллина резко встала и вышла из зала. Речь о песне «Ленинград»: «Я вернулась в мой город, знакомый до слез.». Дело, пожалуй, не в том, что Пугачёва сделала песню от женского лица, а в том, что у Мандельштама нет слова «Ленинград» — у него «Петербург». Ну и разбитная мелодия с этими трагическими стихами не очень вяжется. Музыку сочинила Пугачёва, а текст ей, конечно же, предложил Стефанович, знаток высокой поэзии.

Короче, Ахмадуллина была раздражена и попросила передать Пугачёвой, что «вышло постановление правительства: Мандельштама со сцены не петь».

* * *

Еще в 1981 году Пугачёвой удалось сделать в свежем спорткомплексе «Олимпийский» свою репетиционную базу. До этого она обреталась во Дворце культуры АЗЛК у метро «Текстильщики», что на самом деле было удобно, ибо жила неподалеку, в Вешняках. Но теперь администрация «Олимпийского» поставила условие — ежегодно проводить большие концерты. Для Пугачёвой, как легко догадаться, условие было приемлемым. На том и порешили. (Уже позже в «Олимпийском» будет оборудована студия «Алла», разместится офис фирмы «Алла», а потом еще и редакция журнала «Алла».)

Но теперь она хотела не концерт, а шоу, грандиозное по «колбасным» советским меркам. Как у фирмы — с ударением на «ы».