Алладин: книга-игра

–    Да перестань ты меня обзывать, иначе я замолчу.

–    Ладно, говори.

–    Самый лучший вариант – это тебе, мой господин, стать глупым муженьком принцессы Жасмин, и тогда ты станешь султаном, и тогда тебе будет не нужна никакая волшебная лампа, ты будешь править миром, как захочешь.

Эта мысль, высказанная попугаем, явно утешила Джафара. Порывшись в складках одежды, он вытащил несколько соленых орешков и подал попугаю.

Тот жадно схватил их с ладони и защелкал клювом. Насытившись орешками, попугай Яго совсем уж размечтался. Он завращал глазами, взгромоздился на посох Джафара и, глядя в глаза хозяину, сказал:

–    Но ты же вечно не будешь любить Жасмин? Она же как цветок, который скоро завянет, как персик, который хорош, пока еще не сгнил, а потом ты прирежешь своего тестя султана, а Жасмин столкнешь в какую-нибудь глубокую пропасть и женишься вновь на молоденькой и красивой. Так поступали многие султаны, поверь, я это знаю.

Джафар мечтательно закатил глаза.

–    Умная птица, умная.

–    Если умная, дай еще орешков.

Тайный советник покопался за отворотом рукава, нашел один орешек и протянул его попугаю.

–    Я тебе рисую такие сладкие перспективы, а ты жалеешь мне орехов.

–    Я просто забочусь о твоем здоровье, Яго. Помнишь, как ты однажды обожрался орехами и чуть не помер?

Попугай завертел головой, отгоняя неприятные воспоминания. Действительно, тогда он чуть не околел и два месяца не мог летать. Только колдовские снадобья Джафара спасли его от смерти.

Обрадованный попугай стал раскачиваться на посохе, его лапа сорвалась с головы кобры и он, не успев расправить крылья, шлепнулся на мраморные плиты.

–    Надо быть осмотрительным, – прокомментировал его падение Джафар.

–    Да-да, мой господин, – отряхивая ушибленные крылья, согласился попугай, и они вдвоем, глядя друг на друга, захохотали абсолютно одинаковыми голосами.

А в это время ковер-самолет мчался над землей. Местом посадки ковра-самолета джин выбрал пальмовую рощу невдалеке от Багдада.

Ковер плавно опустился на землю, даже Абу не почувствовал приземления.

–    Вот и окончился наш полет, – сказал джин, ступая на твердую землю.

–    Да летать на ковре-самолете приятно.

–    А еще приятнее летать самому, – сказал джин.

–    Ну, это я не назвал бы приятным. Мне пришлось совсем недавно падать в пещеру, и знаешь, джин, этот полет не принес мне ни малейшего удовлетворения.

–    Падать – это не летать. Летаешь вверх, а падаешь вниз. Когда летаешь – ты паришь, ты управляешь собой. Это то же самое, Алладин, как идти самому или же идти, подчиняясь чужой воле, например, связанным или закованным в цепи, окруженным стражниками.

–    Да, это неприятно, – согласился юноша.

–    Ну, как тебе мои способности? – джин воспрянул духом, видя довольное лицо Алладина.

–    Да, какое-то впечатление производит, но знаешь, честно говоря, я ожидал большего.

–    Как большего? – возмутился джин. – Я выполнил твое желание, а ты недоволен, – и он загнул один палец из трех.

–    Э, брось, приятель, – возмутился Алладин, – я тебя не просил выполнять какие-либо желания, у меня как было три желания, так и осталось.

Джин повертел головой, явно не в силах сходу сообразить. А затем до него дошло, что Алладин его ловко провел.

–    Ах ты проказник, ах ты хитрец, ну конечно же, это было не твое желание, я сам напросился, безмозглый болван, – и джин стал колотить себя кулаком по лбу. – И откуда во мне это? Так люблю похвастаться, что сам от этого и страдаю.

–    Я действительно тебя не просил, – лукаво улыбаясь, подмигнул джину Алладин, – правда ведь, Абу, мы ничего с тобой не просили?

Абу согласно закивал головой и стал ловить кончик своего хвоста.

–    Алладин, рядом с тобой я временами начинаю чувствовать себя глупой овцой, – и в мгновение ока, как бы в подтверждение своим словам, джин превратился в барашка и заблеял.

Алладин хотел его погладить, но джин в мгновение ока вернул себе свой прежний облик.

–    Ну, ты и хитер, ну и хитер, хитрее всех на свете! У меня еще никогда не было столь хитрого хозяина. Но ты мне нравишься, так и быть, первое желание не в счет, я сам виноват. Хотя знаешь, Алладин, если бы на твоем месте был кто-то другой...

–    То что тогда? – задал вопрос Алладин.

–    Я бы его перенес назад в пещеру по своей воле.

–    Не притворяйся, джин, ведь ты не можешь причинить вред своему хозяину.

Джин кивнул своей огромной головой.

–    Снова я начинаю хвалиться, бахвалиться прежде времени, и ты меня на этом ловишь. Обидно, обидно, чувствую себя болваном, ведь я довольно смышленый, Даже среди джинов я славлюсь своей сообразительностью. Ладно, – джин разлегся в воздухе и закинул руки за голову, – я пока немного подремлю, а ты подумай над своими желаниями и подумай хорошенько, какое желание будет первым, что ты предпочтешь сделать вначале.

Алладин действительно задумался и стал расхаживать в тени пальмы, глядя себе под ноги.

Абу принялся копировать движения хозяина. Он ходил след в след за Алладином, строил рожи, загибал пальцы, разве что не бормотал себе под нос.