Алладин в Америке

Через минуту Долбин, на теле которого прибавилось синяков, снова сидел в камере, но к кандалам прибавились цепи и верёвки, которые опутывали его с ног до головы.

Гроббинфилд, который недаром много лет выступал в цирке фокусником, только вздохнул и снова принялся за дело.

На этот раз, когда пленник появился в дверях своей камеры, начальник караула онемел на добрую минуту, в течение которой Долбин успел кое-что объяснить.

– Уважаемый Реяз, я – фокусник и маг – давал представление перед публикой, когда неведомая сила забросила меня в ваш город. Я свалился на крышу какой-то лавки, ничего не понимая. Поверьте, я не ворую горшки, зачем мне? Вот, взгляните, – и Долбин протянул Реязу взятку.

Начальник ночного караула, который всё ещё не мог прокашляться взял в руку пятидесятидолларовую бумажку и повертел её перед глазами.

– Пергамент с зелёным рисунком. Рисунок искусный. Ты сам рисовал? Ты – художник?

– Что вы, это «рисовал» Национальный Банк США.    

– А зачем это мне?

– Зачем деньги? – удивился в свою очередь Долбин. – Это пятьдесят долларов.

– Чего?..

«Так, понятно, – подумал Долбин. – Он не слышал даже про доллары. Я на другой планете, что ли?» Он лихорадочно пошарил по карманам и к счастью обнаружил там два серебряных доллара:

– А вот это? – протянул он монеты Реязу.

Тот живо попробовал доллары на зуб.

– Серебро, – удовлетворённо проговорил Реяз. – Чеканка незнакомая. Ты и вправду из дальних краёв – я никогда не видел в Багдаде таких денег, а ведь здесь бывают караваны со всего мира. Садись и расскажи мне, как ты сумел освободиться от оков.

Долбин с облегчением занял место за столом, отметив про себя, что его монеты исчезли в глубине карманов Реяза.

– Так ведь я говорю, что я – фокусник и маг. Для меня освободиться от веревок, цепей, отворить замки – пустяк. Смотри...

Долбин взял со стола вареное яйцо – и оно вдруг исчезло из руки, а потом нашлось за шиворотом у Реяза.

– Волшебник! – воскликнул стражник. – У Алладина тоже джинн выделывает разные штуки. А верёвки?

В следующий час стражники усердно вязали Долбина, а он в течение пяти минут снова представал перед ними совершенно свободным.

Их наивному восхищению не было предела. В конце концов Долбин заслужил горячие аплодисменты, луковую похлёбку и немного фруктов. «Что ж, – подумал Долбин. – Маленький гонорар лучше большой взбучки». И он с аппетитом принялся за поздний ужин.

Реяз раскурил кальян и, побулькав, сказал с восточной хитрецой:

– Послушай, маг Долбин, мой брат Рустам со своей женой Лией держат на базарной площади духан: харчевню и гостиницу. Ты со своим талантом мог бы давать по вечерам представления для гостей, а днём...

* * *

Ранним утром, пока на Багдад не навалилась жара, в опочивальне принцессы Алладин отбивал весёлый ритм на тамбурине, а Жасмин в ярких шароварах занималась аэробикой. Этому её однажды научил джинн – кто его знает, в каких краях и временах он набрался таких словно с тех пор принцесса ела сладости вволю и всегда оставалась стройной.

Попугай Яго старательно подражал хозяйке, крутя сальто на жёрдочке, а Абу бочком подкрадывался к нему, чтобы выдрать из хвоста длинное зелёное перо.

– Чем мы сегодня займемся, мой Алладин? – спросила принцесса, закидывая ногу выше головы.

– Не знаю, любимая. Мы давно не были в городе. Если хочешь, покатаемся по улицам Багдада, посмотрим, всё ли в порядке, не обижают ли кого, какие новые караваны пришли в город, съедим по горячей лепёшке с мёдом на базаре...

– Конечно, Алладин, я хочу на базар!

Абу прыгнул, целясь в самое длинное перо... и крепко получил по лбу крепким клювом Яго.

– Кар-раул! Нападение! – завопил Яго.

В комнату ворвались встревоженные стражники и рассыпались в стороны в поисках врага. Обнаружив, что всё в порядке, мамелюки (так называют гвардейцев султана) смутились, попросили прощения и удалились на цыпочках.

– А ну-ка, в угол! Оба, – возмущённо приказала Жасмин. – Ты, злопамятный Абу, – в этот, а ты, коварный Яго, – вон в тот! Ни минуты покоя от вас. Алладин, достань Коврик. Его надо почистить после вашего путешествия.

Жасмин взяла мягкую щётку, и летающий Коврик, который не умел разговаривать, но всё понимал и, как многие волшебные вещи, был почти разумным, под ласковой рукой принцессы стал шевелиться, выгибать спину и почти мурлыкать.

* * *

Абу принарядился для поездки по городу в свою выходную красную феску. Попугай летел рядом с ковром, вовсю горланя:

– Дорогу принцессе! Дорогу Алладину!

Как будто в сказочном Багдаде было оживленное воздушное движение, и кто-то мог «срезать нос» ковру-самолёту с его симпатичными седоками.

Жители Багдада поднимали головы и радостно приветствовали популярных героев. Редко кто – разве что самый бездушный и сердитый человек – не симпатизировал красавице Жасмин и приветливому Алладину. И уж совсем никто – разве что Чёрный принц Мозенрат – рискнул бы причинить вред повелителям Голубого джинна.