Аллегро на Балканах

– Неправильно понимаете, – вместо императрицы ответил Одинцов, – на самом деле сербский вопрос – это ключ к большой войне на Балканах. Половину этой задачи мы решили, когда сделали так, что сербы не потянутся за чужими кусками. Теперь надо добиться, чтобы Сербия получила все земли, населенные сербами, а иначе мы не договоримся, и тогда разбирать Австро-Венгрию на запчасти придется в ускоренном порядке, невзирая на некоторые издержки.

– Да, мой друг! – патетически воскликнул кайзер. – Русские настроены серьезно, а мы не согласны из-за такой мелочи ставить на кон существование своего Второго Рейха. Если вы упрямитесь по этому вопросу, когда во всем остальном вам дают шанс сделать все благопристойно, то мы отходим в сторону и умываем руки. Если русские и болгарские армии атакуют вас с территории Сербии, то мы не будем считать Россию находящейся в состоянии войны с Австро-Венгрией и, соответственно, не вступим в войну на вашей стороне. Ведь от вас просят такую малость, а вы кочевряжитесь.

– Милый, соглашайся, – неожиданно сказала своему супругу эрцгерцогиня София. – Ведь императрица Хельга и кайзер Вильгельм обещают тебе главное – признать наших с тобой мальчиков в качестве законных и полноправных монархов. И пусть потом кто-нибудь только попробует сказать про них что-нибудь плохое! Разве это признание само по себе не стоит земель каких-то диких сербов? Ведь даже своего короля они умертвили таким жестоким способом, что ужаснулись даже французы. Остальные народы в составе нашей империи – культурные и цивилизованные, и только сербы – это дикие бестии, как и русские. Так что отдай их вместе с землями и не жалей.

– Хорошо, – сказал эрцгерцог Франц Фердинанд, – пусть будет так. И, кстати, почему вы назвали ТРИ королевства, которые планируете выделить для моих детей из числа земель Австро-Венгрии, хотя сыновей у меня только два? Неужели в ближайшее время моя жена родит мне еще одного сына?

– Нет, – ответила императрица Ольга, – там, в другой истории, до самого конца у тебя тоже было два сына и одна дочь. Просто в одном из этих трех королевств вместо короля тебе будет наследовать самовластная королева.

– Значит, будем иметь в виду, что у нас снова наступил бабий век… – пробормотал Франц Фердинанд, подавив вздох. – Ну что же… моя великая прапрабабка Мария-Терезия была не такой уж плохой императрицей, да и присутствующая тут госпожа Хельга способна любого заставить молиться, плакать, но все-таки есть горчицу ложками. Все свидетели: я ем и улыбаюсь при этом. Остался только один вопрос – мой дядя. Не думаю, что он собирается помирать в ближайшее время, а без этого все наши разговоры не имеют никакого значения.

– Не беспокойся, – кивнул кайзер Вильгельм, – император Франц-Иосиф в ближайшее время подаст в отставку, чтобы прожить в тишине и покое свои последние дни. У нас есть для этого все необходимые рычаги, ибо даже твой дядя понимает, что без поддержки Германии его Империя в деле против русских не стоит ничего, а мы твердо настроены достичь соглашения с моей кузиной Хельгой. Не только тебе из ее рук пришлось добровольно есть горчицу.

– Ну хорошо, – сказал Франц Фердинанд, – будем считать, что мы договорились. И еще… господин Одинцов. После того как мы достигли соглашения, быть может, вы сообщите мне все известные вам сведения, касающиеся распада Австро-Венгрии и обстоятельств этого прискорбного события? Причины-то мне ясны, но вся картина в голове еще не сложилась.

– Приходите сюда завтра, после часу дня, – сказал канцлер, сверившись с рабочим блокнотом, – тогда и поговорим.

8 августа 1907 года, 20:25. Санкт-Петербург, Зимний дворец, личные апартаменты правящей императрицы, рабочий кабинет.

Гости откланялись, после чего эрцгерцогская чета отправилась в отель «Европа», где у нее был снят королевско-президентский номер, а кайзер Вильгельм убыл в германское посольство, ибо считал уместным ночевать именно на германской территории. И Францу Фердинанду с Софией, и германскому кайзеру было о чем подумать после этого разговора, а наследнику австро-венгерского трона еще и предстояло многое обсудить с женой. Сегодня им поступило предложение, о котором они не могли и мечтать. Их дети, которые в прежней парадигме всю жизнь должны были оставаться частными лицами, вдруг обретали права на престолы и выходили на королевские орбиты. Габсбурги вымерли – да здравствуют Гогенберги.

Потом императрица вежливо попрощалась со своим канцлером, который оставался доделывать начатые дела, и, обернувшись к принцессе Виктории, сказала:

– Пойдем, сестрица, поговорим о нашем, о монаршем…