АЛЛЕГРО VIDEO. Субъективная история кино

Есть Йос Стеллинг и есть Йос Стеллинг. Один, чьи фото смотрят со стен его мастерской в голландском Утрехте — этажом выше над кинотеатром авторского кино, которым он сам рулит — это успешно собиравший призы по самым главным фестивалям, изощренный визионер, близкий по духу другому голландскому маверику — Ван Вармердаму, предшественник Гринуэя. Но есть и другой — скромный усталый Мастер, ремесленник высшей пробы, для которого его родной город, все тот же Утрехт — уютное прибежище, в котором можно (если, конечно, можно) спастись от свирепых ветров шоу-бизнеса, которые в любую секунду могут поменять направление и сдуть тебя, как пылинку, с любых красных дорожек. Он давно и долго молчит, проявляя завидный интерес к российским почитателям, не раз и не два щедро финансировавших его разнообразные затеи, которые он словно прячет от всего мира как ребенок — любимую игрушку. Обожает себе подобных — актеров, в которых заложен образный аттракцион, которые всегда готовы поребячиться всласть, удивительно, что примерно тех же самых, кого полюбила Кира Муратова. Великие всегда общаются бессловно, понимая друг друга жестами — Кира словно подсказала Йосу — «Это твое, бери». И дала; Маковецкого, Ренату Литвинову. И Светлана Светличная тоже пригодилась в его последней на сегодняшней день картине — более чем свободной вариации на горьковские темы под названием «Девушка и смерть». Собственно, в связи с этой картиной мы и решили наведаться к мэтру в его мастерскую, которая вдруг кольнула сходство с обиталищем героя, который прославил его больше всего — Стрелочником.

Квадрат «Стрелочник»

Где проживают герои «Стрелочника»? В раме.

Посередине — его будка, вправо и влево тянутся гулкие (если приложить ухо) рельсы, но их разбег иллюзорен. Их связь с Большим Миром, из которого прибыла сюда однажды по какому-то не слишком нам понятному дорожному недоразумению Незнакомка, — сплошная фикция, мнимость. Вправо и влево — рельсы, а позади и впереди — пустынные предгорья, с которых, словно с картин мирискусников, на нас смотрят густые, войлочно-ватные, переливающиеся иссиня-бордовыми красками тяжелые облака. Этими облаками занавешено пространство, и «шторы» не раздвинутся ни разу. Позади и впереди — горы, а завтра и послезавтра — соответственно — осень и зима, если сегодня — лето.

Такова сменяемость времен года в «Стрелочнике». Впрочем, время здесь, скорее, стоит на месте или, если хотите, ходит по замкнутому кругу, вращается, подобно прожектору по куполу пространства планетария, оно скорее статично, чем быстротечно. А точнее будет сказать, здесь свое собственное время. В остальном мире, существующем (?) за пределами этой рамы, авторы не испытывают особой необходимости. Что же касается героя, Стрелочника, то он, располагая малым миром своей Будки, относится к тому, Большому Миру, с сомнением и настороженностью. Наш взгляд заметит в жилище Стрелочника гору сваленных в кучу ассигнаций. Они, стоит приоткрыть дверцу антресоли, высыпаются оттуда, как перья из взрезанной подушки. Они здесь, в общем, ни к чему. Ненужная причуда Большого Мира, посылающего сюда свои слабые сигналы. Перефразировав общеизвестное «время — деньги», можно утверждать: там, где нет времени, нет и нужды в деньгах.