АЛЛЕГРО VIDEO. Субъективная история кино

— А мне кажется, что он стал больше похож на самого себя, чем раньше. Я видел его и в других фильмах: он там такой крепыш, мачо (показывает жестами), а в жизни он мягкий, милейший человек. И такой дисциплинированный актер. Теперь о Светлане. Прекрасная актриса, у нее хорошее чувство юмора. И конечно, они с Ренатой так похожи — кстати, кажется, они уже снимались вместе в каком-то фильме. В первый раз она пришла тщательно накрашенная, с красиво уложенными волосами, одно слово, актриса. А я сказал: «Я бы хотел видеть вас без макияжа, в естественном виде». Она сказала: «Хорошо, я подумаю». И через две недели она приехала, и выглядела так, как я просил, и всё прошло прекрасно. Она чудесная актриса. Секс-символ 1960-х годов. Звезда знаменитого фильма «Бриллиантовая рука», который уже было запретили, но фильм понравился Брежневу.

— Я бы хотел спросить: съемки — это для вас, так сказать, семейное дело? Съемочная группа — вроде семьи?

— В общем, да. Я — как тренер футбольной команды: футболисты играют в футбол лучше, чем тренер, но дело тренера — развить их способности, помочь футболистами играть еще лучше. Нужно, чтобы во мне как в режиссере тоже пробуждали не худшее, а лучшее. Я не какой-то там диктатор (показывает рукой), ничего подобного. Я нахожусь в творческом поиске. Все свои идеи я выношу на обсуждение в группе. И люди мне помогают своими советами. И получается нечто, что выше меня, выше моего личного уровня. Вот чем мне нравится кино — это возможность сделать нечто большее, чем ты сам.

— Но всё же вы очень дотошный режиссер. В ваших фильмах всё так тщательно выстроено: каждый кадр, каждый луч света, точно на холсте художника.

— Да, верно. Снимать кино — недешевое занятие. Каждый съемочный день стоит очень дорого. Поэтому всё нужно заранее продумывать и подготавливать, площадку, свет. Вот почему я люблю работать на натуре. В том отеле, где снимался фильм, мы уже бывали в подготовительный период, и я заранее прикинул мизансцены. И когда начинаются съемки, я уже всё четко знаю, уже всё спланировано и организовано. Никаких, никаких импровизаций.

— Вы не только режиссер, но и кинозритель. Как вам современное кино? Возможно, вы несколько свысока смотрите на американское кино, на фильмы с большим бюджетом?

— По-разному бывает. Бывает, мне нравится не весь фильм, а какой-то его кусок. Я всегда привожу пример с операми: можно любить целую оперу, а можно — какие-то отдельные арии. Но вообще пятьдесят процентов успеха исходят от фильма, а остальные пятьдесят зависят от публики (показывает жестом). Фильм воспитывает зрителя, но и публика создает фильм в своем воображении. И хорошо, если одно дополняет другое. А когда публика лучше, то и фильм становится лучше. У меня иногда бывает такое странное настроение, когда мне нравится всё, что я смотрю. А когда я утомляюсь, мне ничего не нравится.

— Сильно ли вы зависите от мнения публики?

— Без публики нет кино. Нужно, чтобы твой фильм кто-то да посмотрел. Но я не стремлюсь завоевать большую аудиторию: если мой фильм понравится кучке русских, кучке болгар, мне этого достаточно. Я более популярен за границей, чем в Голландии. Но иногда и в Голландии мои фильмы встречали очень тепло. Но я сталкивался и с очень негативной реакцией. И всё же, если ностальгировать, я замечаю одно печальное явление — засилье телевизионных фильмов. Они поверхностные, картонные — никакого глубинного смысла, ничего не надо разгадывать. На самом деле сейчас в кино возможно всё. Но всё же люди задумываются, что такое подлинный кинематограф. И я считаю: настоящее кино — это не развлекательные фильмы, а нечто элитарное, «кино не для всех», которое показывают на фестивалях или в специальных кинотеатрах. И кинематограф уже никогда не вернется к тому, что было лет тридцать-сорок назад. Новое кино — это кино для более узкой аудитории, более тонкое искусство, а не просто эффектное мельтешение картинок. Да, аудитория сузится, но это будет эксклюзивный продукт. И не стоит сравнивать эти картины для знатоков с остальной кинопродукцией: эти картины особенные.

— На какой фильм вам пришлось потратить больше всего сил?

— Думаю, что на последний, на «Девушку и смерть».

— Почему же?