АЛЛЕГРО VIDEO. Субъективная история кино

— Мой последний фильм? Ну я, пожалуй, вообще не снимаю фильмы о себе. Если в них и есть что-то от меня, то очень опосредованное.

— Опосредованное?

— Я не снимаю автобиографических фильмов, мои фильмы не отражают мою жизнь напрямую. Разве что эмоции. Чувства. Но в фильме не бывает какой-то одной эмоции, обычно сплетается много чувств. Расскажу вам одну историю: спустя много лет я встретил свою первую любовь — первую девушку, в которую я влюбился, когда мне было лет шестнадцать-семнадцать. Я с ней столкнулся в магазине, в моем родном городе. Это было два года назад. Она окликнула меня: «Привет, это я», а я не поверил своим глазам. Ее образ сохранился в моей памяти — она же моя первая любовь! То же лицо, те же черты. Но я забыл, что она тоже стареет, как и я, и когда я увидел ее воочию, я так удивился, не поверил своим глазам. И у меня появился замысел, и я вставил это в сюжет, в финал фильма. Идею, что у тебя в памяти все остаются неизменными, лица не стареют. И я хотел как-то отразить этот момент в фильме: когда герой возвращается к той же девушке, но на сорок лет назад.

— Что вы скажете об актерах — о Сергее Маковецком, нашем хорошем друге, о Ренате Литвиновой — каково с ней работать, она ведь человек особенный. Расскажите, как вы отыскали Леонида Бичевина, он сыграл в фильме «Девушка и смерть» блестяще.

— Я начну с Сергея. Я его знаю еще по работе над «Душкой». Мы очень хорошо сработались. У меня была книжка, русский разговорник, и мы общались с помощью разговорника. Но в определенный момент на съемках стало ясно, что разговорник нам не нужен: мы понимаем друг друга, несмотря на языковой барьер, мы наладили контакт (показывает жестом). Без слов! Я по характеру семьянин, люблю, чтобы вся группа работала вместе, чтобы все отсматривали материал. И я заметил, что Сергей вообще не смотрит на экран, а смотрит по сторонам. Я спросил, в чем дело. А он мне: «Нет, нет, всё нормально, ничего такого». Я понял, что он наблюдает за нашей реакцией на то, что мы видим на экране. Что он немножко стесняется, когда видит на экране себя. А ведь он играл очень хорошо! И между прочим, у него на счету двадцать четыре фильма, у меня — только двенадцать, это я должен у него учиться. Я сказал: «Ну хорошо, мое дело — режиссировать, и я должен помогать тебе, актеру, в твоем актерском деле». Я принес большое кресло, мы уселись рядом, и с тех пор Сергей стал смотреть на экран, смотреть материал вместе со мной. А потом он спросил: «Если у меня появится какая-то идея, можно мне ее осуществить?» Я сказал: «Конечно, пожалуйста. Помогай мне, мы должны помогать друг другу». Сергей — мыслящий актер. Он не робот, ничего не делает автоматически, он мыслит. Например, в начале фильма он должен появиться в шапке. И у него возникла идея надеть шапку именно в момент, когда он стоит у двери. Он надевает шапку, потом снимает, и тут же опять надевает, и тут же снимает, чтобы открыть дверь девушке. Вот такие детали я очень люблю. Теперь о Ренате. Да, она человек особенный. Помню, я проводил в Москве кастинг, пришли шесть девушек, шесть женщин. Все хорошие, прекрасные актрисы. Но когда вошла Рената, я сразу понял: «Вот моя героиня». Я мгновенно почувствовал, что у нее очень сильный характер. Помню, тогда очень многие русские друзья меня предупреждали: «Ты с ней поосторожнее». Да, нрав у нее нелегкий. Но она ведет себя правильно. Можно позволить себе нелегкий характер, когда ты хорошо делаешь свое дело. Когда мы начали работать, у нее уже был готовый образ героини, она его сама придумала. Я чувствовал себя странно: я ничего уже не мог менять: она вошла в свою роль, а мне оставалось только смотреть со стороны. В общем, она сама вела свою роль, и я ничего не мог изменить. В общем, есть тип актеров, которым надо дать свободу, чтобы они сами меняли свой образ, — тогда они чувствуют себя раскованно, играют лучше. В общем, у нас сложились хорошие отношения, я бы хотел увидеться с ней снова, такая неординарная женщина. Ну а Леонид… Я видел Леонида Бичевина только в кино, в фильме Балабанова. Я приехал в Москву, ждал Бичевина, смотрел на дверь, на каждого мужчину, который входил, и каждый раз говорил себе: «Нет, не то, надеюсь, это не Леонид». А потом вошел еще один, и подумал: «О, вот подходящий человек, хорошо, если это Леонид». И действительно, это оказался он. И я сразу же дал ему роль. Я с первого момента почувствовал: это мой герой.

— Он неузнаваем в вашем фильме. Не знаю, может быть, вы это сделали намеренно.