Аллен Гинзберг в переводах Михаила Гунина

Аллен Гинзберг в переводах Михаила Гунина

ЗЛАТОЦВЕТ

О дорогая милая роза
  недоступное желание
…как жаль, никак
  не изменить безумный
культурный златоцвет,
  доступную реальность…

и листья эпидермы
  ужасают — как вдохновлены
они так лгать, лежа
  в гостиной пьяными, нагими
и мечтая в отсутствии
  электричества…
снова и снова пожирая тощий корень
  златоцвета,
унылая судьба…

  собрание поколения
на цветастом ложе
  как на берегу в Ардене —
сейчас моя единственная роза —
  радость собственной наготы.

Осень 1953

ПЕСНЯ

Бремя мира —
  любовь.
Под ношей
  одиночества,
под ношей
  недовольства

  бремя,
бремя, что несем мы —
  любовь.

Кто отрицает?
  Во сне
она касается
  тела,
в мыслях
  сооружает
чудо,
  в фантазиях
страдает,
  пока не рождена
в человеке —
смотрит из сердца,
  горит непорочно —
ведь бремя жизни —
  любовь,

но мы несем это бремя
  устало,
и должны найти покой
  в объятьях любви,
  в конце концов,
найти покой
  в объятьях любви

Нет покоя
  без любви,
нет сна
  без сновидений
о любви —
  безумствуй или будь холодным,
преследуемым ангелами
  или машинами,
последнее желание —
  любовь
— не может быть горьким,
  нельзя отрицать
и невозможно скрыть
  при отрицании:

  груз слишком тяжел

  — нужно отдать
безвозвратно,
     как мысль,
пришедшую
  в одиночестве,
во всем блеске
  ее излишества.

Теплые тела
  сияют вместе
в темноте,
  рука движется
к центру
  плоти,
кожа трепещет
  от счастья,
и душа радостно
  приходит в глаза —

да, да,
  вот чего
я хотел,
  я всегда хотел,
я всегда хотел
  вернуться
в тело,
  где я был рожден.

Сан-Хосе, 1954

ХАЙКУ

  Пью свой чай
Без сахара —
  Безразлично.

Воробей гадит
  вверх ногами
— а! мой мозг и яйца.

Голова Майя тиха
На древесном стволе
— Однажды стану жить в Нью-Йорке.

Оглядываюсь через плечо —
мой зад укрыт
вишневыми цветами.

Зимнее хайку

Я не знал имен
цветов — теперь
мой сад исчез.

Я хлопнул комара
и промахнулся.
Что заставило меня?

Читая хайку,
я несчастлив
в тоске по Безымянному.

Лягушка плавает
в аптечной банке:
летний дождь на серых мостовых.

Cтою на балконе
в одних трусах;
свет фар под дождем.

Прошел еще
один год —
мир не изменился.

Первое, что я искал
в моем старом саду —
Вишневое Дерево.

Мой старый стол:
первое, что я искал
в моем доме.

Мой старый дневник:
первое, что я нашел
в моем старом столе.

Дух моей матери:
первое, что я нашел
в гостиной.

Я кончил бриться,
но глаза, смотревшие на меня,
остались в зеркале.

Безумец
выходит из кинотеатра:
улица в обеденный перерыв.

Города парней
в своих могилах,
и в этом городе…

Лежу на боку
в пустоте:
Дышу через нос.

На пятнадцатом этаже
Пес обгладывает кость —
Визг шин такси.

Эрекция в Нью-Йорке,
мальчик
В Сан-Франциско.

Луна над крышей,
черви в саду.
Я снимаю этот дом.

Беркли, 1955

29 ФЕВРАЛЯ 1958