Алло, милиция? Часть 2

— Гаврилыч? Доброе утро. Да, уже добрый день. Слушайте, мы тут ночью кентов задержали, раскручивали машину в гаражах у кладбища. Один мне про вас шепнул. Я ему велел пасть захлопнуть и больше ни с кем не откровенничать. Даже с Давидовичем. Пока я с вами не пересекусь. Что? Не горит. Хорошо, тогда ближе к концу вашей смены. К двадцати двум на опорный.

— Надо, чтоб ты выспался, — посоветовал Сазонов. — Или бежишь к «Песнярам» на репетицию? Не смотри волком, не отпустил бы я тебя к Образцову, не зная ради чего.

— Мулявин сегодня в Москве. Презентует альбом «Весёлые нищие» на фирме «Мелодия».

— Презентует? В смысле — дарит?

— В смысле — демонстрирует. Так что репетицию проведут без него, мне не обязательно. Но у меня тренировка. А в ночь собирался ехать в Гродно до воскресенья.

— Тренировка — не помеха. Аркадий заберёт тебя в 21–00 у «Динамо», проинструктирует. И у нас есть время подготовиться. А вот с Гродно — не знаю. Разговоришь капитана без водки? Вряд ли. Так что тебе придётся выпить, а потом проспаться перед поездкой.

— Слышал, у вас есть особые таблетки, чтоб не пьянеть.

— Чего только о КГБ не говорят, — хмыкнул Сазонов. — Есть. Но крайне вредные для печени и почек. Да и объект заподозрит подвох, если почувствует, что ты пьёшь, но не пьянеешь. Лучше уж на силе воли держись.

— Сила — есть. Воли — хоть отбавляй. Вот с силой воли — проблемы. До вечера, товарищ подполковник.

Глава 8

Первым делом Аркадий протянул сто грамм и кусок хлеба с колбасой.

— Службу надо нести в удовольствие. Разомнись. Бутылку водки взял?

— Нет, конечно.

— Почему?

— Потому что бутылка — это воробьиный чих. Гаврилович тёртый калач. Ему мало. Взял не бутылку, а две.

На несколько минут Егор выпал из диалога. Как заправский алкаш, он дёрнул соточку прямо из горлышка. Потом зажевал колбасно-хлебным.

— Вот спрашивается, хожу на тренировки, выдерживаю спортивный режим, не курю, питаюсь правильно. Ради чего? В прошлый четверг ужрался до свинства ради вхождения в коллектив следователей. Сегодня — по заданию КГБ. Там не отверчусь накидаться с угрозыском, и никак не откажешься: с моей подачи сделали засаду и отловили банду автомобильных воришек. Дальше начнутся упражнения с одним творческим коллективом. Те бухают хуже сыщиков. Аркадий! Алкоголизм — это профессиональная болезнь оперативных работников?

— Бывает. Плохо, что не получаешь удовольствия от пьянок. Такая служба не в радость.

— Возьмите меня в аналитики. Или там тоже на трезвую голову не приходит хороших идей? Музычку включи, Аркаша, под водочку душа песен просит.

— Помолчи, трепло. Выслушай инструкцию, пока не захмелел со ста грамм. В опорном установлены прослушивающие устройства. Твоя задача — разговорить Говоркова… Чёрт, сама его фамилия — говорящая.

— Да понял я.

— Но он не прост. Раз опустился до криминала, может попытаться тебя убрать, тем самым заткнуть.

— Заткнуть ему лучше не меня, а задержанного ночью Федосейчика. Но тот — в ИВС на Добромысленском.

— Тот — в КГБ на Комсомольской. Но в Первомайском об этом знать не должны.

Машина выехала на Платонова, двигаясь параллельно искалеченному метростроем проспекту.

— Аркадий, вы же наверняка не удержались и задали гаду пару вопросов про Говоркова.

— Само собой. Колется, что ваш капитан давал наводки — на оставленные надолго автомашины во дворах или в гаражах. Несколько раз — на квартиры, где хозяев нет, а золотишка и деньжат хватает. Этот хмырь подбирал исполнителей вроде Кабана-Ковтуна, никто из них не должен был знать о соучастнике в милиции.

— Никогда бы на Гаврилыча не подумал. Участковый — низовая должность. Власти и влияния мизер. Максимум, от мелкой хулиганки и от суток может отмазать, если задержали и доставили на его опорный. А ты мне про какого-то короля гангстеров рассказываешь.

— Скажешь, я его выдумал? Ты сам же Говоркова нам сдал.

— Ну да. Стучу помаленьку. Кстати, если менты узнают, мне — кабзда. Даже если бы маньяка-педофила отловил, в ментовской шинели, надо сдавать своим.

— Работай по-умному и не засветишься. Запомни стоп-фразу: невероятно, но факт. Значит, тебе что-то угрожает, представление пора сворачивать, и мы придём на помощь. Если Говорков собственноручно убил четверых в гастрономе, можно ожидать чего угодно.

— Сейчас ты скажешь: будь осторожен.

— Зачем? Сам всё понимаешь.

— Хорошо. Невероятно, но факт. И вы успеете, чтобы опустить мне веки.

— Мне не нравится твоё настроение.

— Мне вообще много чего не нравится, Аркадий. Больше всего хочется отправиться к себе домой на съёмную квартиру, докинуть ещё сто грамм и спокойно уснуть. А завтра услышать, как вы устроили очную ставку Гороркову с его подручным и раскололи.

— Ты сам говорил: тёртый калач. Такой не расколется, даже если допрашивать его твоими методами. Вырывая руки из плеч. Придётся отпустить и извиниться. Рано или поздно он узнает, кто передал в КГБ информацию от его сообщника. Хочешь, чтоб он устроил у тебя на кухне взрыв бытового газа со смертельным исходом?

— Пугаэшь, нашальника… Савсэм-савсэм страшна. А, знаю. Это называется умным словом «мотивация».