Алло, милиция? Часть 2

— Мне пофиг, если честно. Ты — нормальный мужик, Гаврилыч. С квартирой помог. На районе человек уважаемый. В розыске тебя ценят.

— Продолжай.

— Я его предупредил: молчи про Говоркова. Свяжусь с тобой, решим как помочь. Если ты, Гаврилыч, здесь, на службе, и тебя не дёргали, значит — пока молчит, сука. Но единственный способ его заткнуть…

— …Это — заставить замолчать навсегда.

Повисла пауза. Её робко нарушил Егор.

— Подговорить кого-то в изоляторе… Для этого охрененные связи нужны, с криминалом или операми. Я — пас.

— Расскажу тебе историю… — Говорков, подвинув кресло вплотную к столу, удобно на нём устроился и подпёр челюсть ладонью. Он пространно пустился в воспоминания, словно не висело над головой, что в любой час его могут взять за пятую точку из-за связи с покойным уголовником. — Было это в семидесятые. Пришла повинка с зоны. Зэки любят покататься за счёт государства. Написал один олень, что совершил три квартирных кражи на Востоке-1. Похищенное прикопал за кольцевой. Ясное дело, что повинка фуфловая, но в каждом районе есть квартирные глухари, делать нечего — повезли. Старшим конвоя был старый опер, майор, зам начальника розыска. Умер потом от сердца.

— Помянем…

Егор глотнул и впился зубами в закуску. Убедился ещё при поглощении первого пузыря — сало у участкового высшего сорта.

— Поехали, значит, — продолжил тот. — Час колесили по району, само собой — без малейшего эффекта. Ладно, показывай, где зарыл. С уркой опер возится, я для мебели, водила крутит руль куда прикажут. Выкатились к шоссе Колодищи-Заславль. Зима, снег лежит. Этот хорёк побегал кругами, типа схрон ищет, потом попросился облегчиться. Представь, армейский нужник, стройбат работал, вырыта канава, лежат две неструганных доски по краям, заборчик по пояс. Короче, курим. А зэк исчез. Только вот сидел в позе горного орла, и нет его. Свежий снег вокруг, ни одного следа…

— И где вы его нашли? В сортире?

— Да… Смотрим туда, ледок разбит в центре, из жижи трубка торчит, кусок изоляции. Водолаз, на… Я схватился за доску, хотел пихнуть, а сыщик говорит: не мельтеши. Просто выдернул трубку.

Егор представил уголовника в чернильно-чёрной тьме, в зловонной фекальной массе выше головы … От отвращения передёрнуло.

— Вылезает. Весь коричневый. Только зубы блестят — железные вставные. Лыбится, падла.

— Так и повезли его?

— Неа. Водила подпёр собой заднюю дверь «УАЗа», сказал: только через его труп. Иначе свой «луноход» до пенсии не отмоет. Да и Володарка бы его такого не приняла. Отдали вам осуждённого опрятного, в том же виде и верните.

— Где же вы его вымыли?

Тема разговора соскользнула с опасной на обычный ментовский трёп. Под рассказ Гаврилыча Егор снова принял и почувствовал, что все приготовления — разминка, кусок сливочного масла в рот — пасуют перед новыми порциями водки. Да и после вчерашней сумасшедшей ночи смог заснуть совсем ненадолго из-за перевозбуждения. В результате развезло в сосиску с дозы в пятьсот грамм. Тепло, хорошо…

— …Негде его было мыть! Что, из шланга обдать? Но не при минус шесть! Подхватил бы пневмонию, сдох, нам отвечай… Чтоб ты сделал?

— Я? — Егор икнул. — Я не… Не знаю… Привязал бы его тросом к «УАЗу» и тащил на привязи.

Говорков рассмеялся. Он захмелел гораздо меньше, хоть пил столько же, а по весу уступал.

— Представь картину. Едет ментовской «УАЗ» по району и на привязи тянет зэка в чёрной телогрейке, номер отряда на груди… С ног до ушей обляпанного дерьмом. Граждане в восторге!

Капитан начал двоиться. Егора это позабавило.

— Колись, Гаврилыч! Что вы учудили?

— А ничего. Опер снял браслеты с рук, обернул их пакетом, чтоб потом отмыть от говна. Сели в «УАЗ» и уехали. В дежурке он написал рапорт: побег. Через два часа сделали шмон по всем притонам района, нашли гада. Чистенького, переодетого. Суд ему за побег пару лет накинул.

— К чему ты клонишь, друг? Вывести Окурка и отпустить? Не катит… — вторая бутылка опустела, Егор уже с трудом подбирал слова. — Спалится и нас спалит…

— Точно. А если бы лет десять назад я тому уроду врезал как следует по башке, он бы и остался в яме дерьма. Навсегда!

— Ага… Точно. Гаврилыч, в натуре… Но не вар… вар… Не варьянт. Ждать выезда с проверкой показаний слишком долго… Завтра их на арест повезут… Меня как самого молодого точно отправят. Дело-то нехитрое, прокурору папочку поднести. Потом задержанного под прокурорские очи. От ступенек прокуратуры до «УАЗа» метров пять… И грохнем нахрен, — усилием расползающейся воли Егор вернулся к главному. — А если Окурок тебя сольёт…

— То не сложно будет доказать, что я взорвал магазин.

— Гы… Не может быть. Гонишь, Гаврилыч. Чо, правда?

— Правда, — вздохнул Говорков и достал из нычки свою поллитру, в общем счёте третью на двоих.

Егор больше не пил и только пытался слушать. Голос участкового то становился чётче, то уплывал.