Альма. Неотразимая

Бубон-Лашанс задыхается от негодования. Её грудь вздымается, натягивая ткань платья. Китовый ус того самого стомака хрустит в руках Анатоля. Она приказывает кучеру скорей бежать к губернатору и, пытаясь подопнуть его, теряет туфлю.

Портной улыбается. Он закатывает рукава. Спешить он не станет. Чем дольше он трудится, тем длиннее будут каникулы у Силки.

* * *

В тот же миг на втором этаже губернаторского дворца Альма проскальзывает за письменный стол.

– Альма! – шипит на неё Кортес.

Она роется в ящике.

– Иди назад!

Она достаёт связку маленьких золочёных ключиков.

– Он сейчас вернётся. Ты с ума сошла.

Альма не знает, что Дымка прямо у неё под ногами, но её близость разбудила в ней спешку. Альму захлестнули воспоминания. Ей вдруг показалось, что она чует Лама, чувствует горячее маленькое тело, несущееся вместе с ней по долине. Её чутьё не разделило брата и лошадь.

Она должна отыскать утраченное. А для этого любое безумство – не безумство.

Альма бежит к секретерчику у стены. По очереди пробует ключи. Из гостиной внизу доносятся крики. Сантьяго Кортес стоит у стола: его шатает. Остаток дней они проведут в тюрьме за измену, или их вздёрнут на дереве, и они будут болтаться как садовые пугала.

Наконец один из ключиков поворачивается в замке.

Альма опускает полукруглую деревянную шторку. Можно подумать, что она выросла среди этих хитро устроенных палисандровых и черепаховых ящичков, хотя всё детство просто прятала свои секретики в мягкой коре большой смоковницы, чуть выше их дома. Папка лежит перед ней. Она открывает её, берёт только красную тетрадь. И бежит с ней к Кортесу.

– Читайте! Найдите название судна. «Братья», Новый Орлеан, Луизиана.

Он смотрит на неё. Как он не догадался, что эта девочка, лучшая помощница, о какой он и не мечтал, не умеет читать? Он судорожно берёт большую тетрадь, пробегает глазами страницы. Они сплошь чёрные от записей. Губернатор вписывает сюда все подпольно причаливающие к его берегам суда. Кортес листает с конца, надеясь, что они внесены по порядку. Их здесь сотни, за последние двадцать лет.

– Здесь нет хронологии, – говорит он.

Альма следит за глазами купца, как дети пристально смотрят за взглядом тех, кто им читает.

– «Братья», – говорит она. – Читайте всё.

– Окно! Следи в окно.

Альма слушается. Двор пуст. Охрана сбежалась в малую гостиную, на шум. Из-под пола всё ещё доносится гомон.

– Я понял, – говорит Кортес.

Каждая пара страниц соответствует отдельной стоянке. Бухта Баратария, озеро Поншартрен, старица Сент-Джон… Нужно проглядывать тетрадь целиком.

– Мы не успеем, – говорит он.

Альма подходит к нему, глаза у неё горят. Она не хочет сдаваться. Вдруг с лестницы доносятся стук копыт, крики, щёлкает кнут.

– Хватит, Альма. Из-за тебя нас убьют.

Она вырывает у него тетрадь, бежит назад к секретеру. Кортес смотрит в окно. Лошадь вывели из дворца, стреножив верёвками. Она в пене, упирается изо всех сил. Её толкают, тянут. Губернатор с крыльца отчитывает стражу, потом заходит внутрь. Он, должно быть, уже на лестнице.

– Альма! – говорит Кортес.

Она запирает задвижку секретера, выдёргивает ключ из скважины, бежит к столу, убирает связку в ящик. Кортес вот-вот лишится чувств.

Однако, когда дон Миро открывает дверь, оба делают вид, что принимают солнечные ванны в вечерних лучах.

– Вы видели?

– Нет, – отвечает Кортес.

– Вы хоть что-нибудь понимаете? Что взбрело этой лошади в голову? К слову, знаете, чья она?

Альма не слушает. Она чувствует, как что-то внутри неё отрывается, бесшумно ускользает. Такое уже было с ней несколько раз: когда они сбегали с постоялого двора в Кап-Франсе, а потом – когда сбегали из «Красных земель».

– Лошадь принадлежит госпоже Бубон-Лашанс, – продолжает Эстебан Миро. – Жаль животное. У неё большая плантация, и держит она всех в ежовых рукавицах. Что людям, что скоту несладко приходится у этой дамы.

Губернатор спохватывается, что слишком уж нелестно отозвался о влиятельной землевладелице. И прибавляет:

– Однако госпожа Лашанс так любит музыку, что ей многое прощается.

Альма взваливает на плечо сумку. Она уже у дверей.

На другом конце Оружейной площади звонит колокол.

Кортес этим пользуется.

– Господин губернатор, я обещал своим друзьям-капуцинам, что присоединюсь к ним на вечерне.

Он подходит к Альме. Ей, похоже, не терпится уйти. Купец в последний раз оборачивается к Эстебану Миро.

– Завтра утром буду ждать список, как мы условились. И больше я вас не потревожу.

* * *

Несколько минут спустя Кортес барабанит дверным молоточком в дверь обители капуцинов. Никто не отзывается. Он не смотрит на стоящую рядом Альму. В нём бурлят злость и страх.

– Больше никогда так не делай. Схвати они нас, я бы тебе не простил. Для того, что я делаю, мне нужно оставаться в живых. И на свободе!

За дверью слышатся мышиные шаги. Открывший им старый монах ростом ниже Альмы. Его зовут брат Жером. На голове у него белый пух, как у птенчика, а на верёвке, которой он подпоясан, висят три креста. Он улыбается, протягивая Кортесу молитвенник.

– Вы вовремя.

Кортес вежливо отказывается от книги и говорит: