Альма. Неотразимая

– Подвиньтесь, вы!

Потом вырывает пучок травы у себя из-под ног. Земля хорошая, красная, хотя и с камнями. Ровно то что нужно. Теперь не хватает только денег за «Нежную Амелию», последнее судно Бассаков. Чем там занят Ангелик? Никаких вестей ни из Франции, ни из Кап-Франсе. Она в нетерпении. Её планы потребуют больших вложений. Так что она рассчитывает на доход в двести тысяч ливров от продажи рабов и товаров и девяносто тысяч от продажи судна, парусов и снастей. Всю эту сумму предстоит вложить в её великий проект. Даже на новый зонтик для гувернантки не останется.

За колючими кустами раздаётся крик. Обе коровы поднимают головы одновременно с Амелией.

Первая её мысль, что так сзывают скот. Но крик другого рода. Амелия идёт на голос. Обходит колючий куст.

Сперва она видит лежащего на траве навзничь мужчину. Он закрывается руками. Перед ним стоит молодая темнокожая женщина. В руке у неё кнут: она им замахнулась. Амелия узнаёт её. Это та самая, из Кап-Франсе, с новорождённым. Та, кого она купила у капитана Гарделя за пятьсот ливров.

Женщина грозит Крюкану кнутом, который, видимо, у него и вырвала. Заметив Амелию, она замирает неподвижно. Управляющий задыхается. Пальцы у него в крови. Женщина медленно опускает руку. Она подходит к Амелии. Глаза её горят: в них ярость и страх. Она протягивает кнут.

Взяв его, Амелия Бассак подходит к лежащему на земле управляющему.

– Крюкан?

– И вы ничего ей не сделаете? – спрашивает он, извиваясь.

– Что-нибудь сделаю, как только вы мне расскажете, что здесь случилось.

Крюкан сплёвывает набившуюся в рот пыль. Амелия ждёт. Нао стоит за её спиной.

– Если сказать вам нечего, – говорит Амелия, – я постараюсь забыть, что повстречала вас, Крюкан, в этом лесу.

Он приподнимается на локтях. Отряхивает пыль с одежды. Амелия бросает ему кнут, он ловит.

– Приходите сегодня в восемь вечера в главный дом, я расскажу вам, какие здесь предстоят перемены.

Она проходит мимо Нао.

– А ты иди работай.

Во взгляде Нао ни искорки благодарности. Не быть обвинённой в преступлении, в котором ты жертва, – уже удача в здешних краях. Однако Нао единственная, кто понимает: белая девушка спасла сейчас жизнь не рабыне, а своему управляющему. После того, что он собирался сделать, Нао не оставила бы его в живых.

Амелия Бассак смотрит, как молодая женщина идёт назад через «Красные земли».

29 План сражения

Колибри разглядывает пятерых мужчин. Глаза блестят сквозь прутья, как чёрные дробинки. Маленькая клетка стоит на стыке двух игральных столов в центре большой комнаты. За окнами хозяйского дома уже темно.

У стены выстроились рядком и ждут, прижимая к животу шляпы, главный сахаровар Томассен, управляющий Крюкан и ещё трое белых мужчин. Один из них – Авель Простак, он только что вернулся из Порт-о-Пренса, куда его отправляли учиться на тележника, чтобы он чинил в «Красных землях» повозки. Второй отвечает за земельные работы: посадку и сбор тростника. Ему, горбатому, с почти отсутствующей шеей, тридцать лет от роду, хотя на вид вдвое больше. Из-за поднятых плеч у него не видно ушей. Третий понятия не имеет, зачем его позвали. Это каменщик из Жакмеля, предприимчивый делец, недавно построивший городскую церковь.

Все они ждут молча, восхищённо разглядывая птичку.

На каждом столе по лампе, третья, в глубине комнаты, освещает читающую в плетёном кресле мадам де Ло. Временами она прыскает, смахивая выступившую от смеха слезу. И не догадаться, что греческий автор, которым она зачитывается с такой жадностью, умер две с лишним тысячи лет тому назад. Она смеется, но при этом заметно, что она стала ещё тоньше и ещё хрупче.

Входит Амелия с папками под мышкой. Одной рукой она развязывает ленты шляпы под подбородком и бросает её на фортепиано. Потом подходит к столам, отодвигает клетку и кладёт по центру папки.

– Господа, – говорит она, подняв голову, будто только заметила пятерых мужчин.

Колибри следит за каждым её движением. Амелия раскладывает на игральных столах детальный план имения с собственноручными пометками. Без намёка на кокетство убирает упавшую на глаза прядь.

– Я выучилась читать в четыре года, по учётным книгам «Красных земель», – начинает она. – Могу с закрытыми глазами нарисовать вам график цен на сахар за последние сто лет. В отцовской библиотеке я прочла больше книг, чем есть на всём этом острове…

Амелия прерывает свою речь.

– Вы улыбнулись, Крюкан?

– Я не улыбался.

Однако, если бы он умел, улыбнулся бы непременно. Перед ним – девчонка. Ей пятнадцать. Ни отца, ни брата, ни мужа. Как она смеет открывать рот?

– Несколько недель я наблюдала, чем вы здесь занимаетесь, – продолжает Амелия, в точности угадав его мысли. – И узнала много нового, Крюкан. Например, что вы всё делаете не так. Мне поначалу казалось: может, я брежу, но, похоже, я тут единственная, кто всё видит ясно. Через год, господа, «Красные земли» будут обходиться дороже дохода, который они приносят. Это ясно как дважды два. А ещё через год мне придётся их продать, если только я не сдам госпоже Вольф в аренду мадам де Ло – играть на фортепиано для посетителей.

– Кого?