Альма. Неотразимая

Слышно, как от этой цифры у него самого текут слюнки. Амелия хранит бесстрастный вид. Ровно столько ей и нужно. Маркиз поворачивается к ней. Он говорит ещё тише, чтобы был повод придвинуться поближе.

– Я отдам эти деньги вам, мадемуазель, и стану собственником половины имения.

– Нет.

Мадам де Ло сверлит взглядом Амелию, но она повторяет с улыбкой:

– Я ничего не продаю.

Она себе пообещала. Больше никто не притронется к тому, чем владеют Бассаки.

– Вы ничего не продаёте? – переспрашивает Бельрив.

– Я беру взаймы, – уточнят Амелия.

– Я не банкир, мадемуазель. У меня есть честь.

– Тогда я наведаюсь в банк. Что ж, прекрасно.

Она уже знает, что её имение лишь рассмешило всех банкиров, у которых она была, но она встаёт и делает вид, что разглядывает маленький портрет на стене.

– Хотя мне немного жаль, – говорит она, – лишать вас услуги, которую охотно бы вам оказала.

– Увы и ах, – отвечает маркиз.

– Триста тысяч и двадцать пять процентов годовых.

– Как вы сказали?

Старик-кузен тоже встаёт.

– Двадцать пять процентов прибыли в год, – объясняет она. – Я взяла бы у вас триста тысяч и через два года вернула четыреста пятьдесят.

Бельвиль ходит за ней собачкой. Двадцать пять процентов. Он отирает рукавом выступившую у губ слюну.

Глаза мадам де Ло округляются. То, что предлагает Амелия, – неблагоразумно. Однако Бельрив уже звонит в стоящий на консоли колокольчик. В комнату входит мужчина.

– Мой нотариус, мэтр Шлёп.

– Он что, здесь ночует?

– Всё может быть.

Нотариус достаёт бумагу и чернила. Маркиз по-прежнему ходит за девушкой по всей гостиной.

– Я должен буду добавить одно непременное условие, мадемуазель. Всего одна фраза, которую мэтр Шлёп впишет в наше соглашение.

У Амелии дурное предчувствие. Он продолжает:

– В случае если через два года выплат, о которых мы условились, не будет, в качестве возмещения ущерба имение «Красные земли» перейдёт ко мне.

Амелия порхает по комнате. Откажись она, маркиз решит, что она не уверена в своих планах. Однако выплатить такую сумму за два сезона невозможно.

– И что дальше? – спрашивает она смеясь. – Ещё и руки моей попросите в придачу?

Видя, что Бельрив заинтересовался, она тут же спохватывается:

– Это шутка. Я подпишу бумаги, которые составит ваш мэтр Шлёп.

Она касается пальцем библиотечной полки. Вид у неё спокойный и безмятежный: она будто пробегает глазами корешки книг. Но от падения её удерживает лишь этот самый палец. Голова у неё идёт кругом.

Ангелик, Альма, золото на корабле, роковой договор с Бельривом, который она сейчас подпишет… И призрак Жозефа Марта с утра на плавучей прачечной, и скорое расставание с мадам де Ло. Как столько могло случиться за один день? Должно быть, всё из-за луны.

45 Искры

Четверть первого ночи. Никто не обращает внимания на девушку с краденой лошадью, пробивающих себе путь через толпу на мосту. Альма смотрит на медленно появляющуюся луну. Дорог каждый миг. До Севрского моста от Версаля два льё. Он на середине пути между королевской резиденцией и Парижем. Альма пытается прорваться вперёд. Копыта лошади стучат по деревянному настилу.

Некоторые лакеи спрыгнули с подножек, чтобы удобнее было смотреть на небо, и теперь медленно идут у колеса. Господа и дамы спят в каретах за задёрнутыми занавесками. Воскресной ночью мост запружен экипажами, которые бегут от скуки придворных будней. Все едут показаться на выходных в Версале и тут же нырнуть обратно в бешеный ритм столицы. Мария-Антуанетта, когда ей было двадцать, сбегала из дворца инкогнито, чтобы танцевать на парижских маскарадах.

Альма всё идёт пешком в потоке карет. Длинный узкий мост ступает на остров посреди Сены, прежде чем перешагнуть её второй рукав. Можно было бы скакать в объезд, но она заставила себя выбрать самый прямой, самый проезжий путь. Она больше не хочет слушать свои инстинкты. Теперь она слушается лишь указателей и карт, как все.

Однако, выезжая, она всё же задержалась немного. Уже у ворот Версальского дворца она, сама не понимая зачем, свернула направо, к Оружейной площади, повинуясь старому чутью. Ноэль Вандом говорил ехать прямо до самого Парижа. Но она не могла не завернуть на улицу рядом с собором.

Не спешиваясь, она постояла у ограды, за которой виден огромный огород, обнесённый с трех других сторон стенами и размеченный яблонями на квадраты. Она сердилась на себя, что понапрасну тратит время, внюхиваясь в запах перекопанной земли, когда ей пора быть совсем в другом месте. Её ждёт настоящая, назначенная встреча под луной на Новом мосту – как сказал давным-давно Жозеф.