Альма. Неотразимая

Поначалу он стал появляться в Торговой палате, в Городском совете, вращаться в кругах ла-рошельских судовладельцев и плантаторов, в клубах, курительных комнатах и всюду, где получают вес. Он также следил, как перераспределяется власть. В нужный момент вступал в спор, разворачивал парус ровно перед тем, как сменится ветер, делал вид, что низвергает то, что рушится само.

Но когда в феврале минувшего года Бриссо, Клавьер и Мирабо основали «Общество друзей чернокожих», это стало для Ангелика настоящим подарком. Он сумел запугать зажиточных горожан Нанта, Бордо, Ла-Рошели и не только их, рассказывая, как опасна эта организация, чьи корни явно из Англии. И вызвался дать ей бой. Он хвастал своей близостью с покойным Фердинаном Бассаком. Амелия была слишком далеко, чтобы опровергнуть его слова. Он растроганно говорил, что был тем сыном, которого так не хватало старому судовладельцу. И заверял, что стоит идеям об отмене рабства распространиться, как всех ждёт та же роковая участь, что и Бассака.

Когда король созвал Генеральные штаты, Ангелика тут же выдвинули. Он заставил долго себя упрашивать, клялся, что не ввяжется в эту битву, но на выборах выдвинул свою кандидатуру прежде всех.

Однако этим вечером, стоя перед шестнадцатилетней девушкой, он едва держится на ногах. Вся его броня растаяла под её взглядом.

– Я никогда не забывал вас, – говорит он с дрожью в голосе. – Я думаю о вас постоянно.

Амелия пятится, не сводя с него глаз:

– Я запрещаю вам обо мне думать.

* * *

– Дорогая, вы вся горите, – шепчет мадам де Ло.

Амелия не нашла в себе сил сказать наставнице, кого только что встретила.

Они теперь среди толпы в зале, где проходит Вечерняя трапеза.

Их просили встать здесь, в проёме последнего окна, чтобы королева, которой о них сообщили, могла их видеть. Их величества сидят за столом, спиной к камину, в котором личный истопник королевы развёл маленький, бесполезный огонь. Комната полна людей. Лишь несколько герцогинь сидят в первом ряду на красных раскладных стульях. Остальные собравшиеся наблюдают стоя.

На возвышении в глубине зала дама играет на арфе. Люстры сияют. Мария-Антуанетта не успела ещё снять перчатку, а сидящий справа от неё король уже отведал пять блюд. Принцесса и юный принц едят из серебряных с позолотой тарелок молча, как наказанные дети. За ними стоят телохранители и лакеи. Придворная служба королевской кухни насчитывает пятьсот человек.

Вдруг Мария-Антуанетта переводит взгляд на окно, будто ей подали знак. Они встречаются глазами с мадам де Ло и Амелией. Королева обращается к сидящей рядом дочке:

– Сходите поприветствуйте ту женщину, она займётся вашим обучением.

Принцесса встаёт из-за стола. Мадам де Ло улыбается, чтобы девочка поняла, о ком речь.

– Я очень рада быть в скором времени к вашим услугам, – говорит она подошедшей принцессе.

– Вы не сделаете передо мной реверанс, мадам?

Герцогини в первом ряду смеются, услышав слова принцессы.

– Я такого низкого роста, – отвечает мадам де Ло, – что и так будто бы делаю реверанс перед всеми с утра до вечера. А если и правда присяду, вы меня вовсе не отыщите.

Смех обрывается.

– Я не просила делать для меня то же, что вы делаете для всех, – отвечает двенадцатилетняя принцесса.

– Вы правы, – признаёт мадам де Ло ласково. – Больше того, я должна буду сделать то, чего никто другой ещё для вас не делал…

– Мм?

– Говорить вам правду.

Принцесса склоняет голову набок, как бы присматриваясь. Потом поворачивается к Амелии.

– А эта девушка? Она останется с нами?

– Нет, – отвечает мадам де Ло. – Она была моей ученицей. Но, поскольку уже достаточно много знает, теперь она будет мне подругой.

– Однако я, мадам, вам не подруга, – говорит принцесса.

Мадам де Ло пожимает плечами.

– Вы ещё не так много знаете.

Музыка замолкает. Луна в окне уже взошла. Юная принцесса меняется в лице. Что-то дрогнуло в её маске воительницы.

– Когда первый урок? – спрашивает она.

– Следующий урок будет завтра утром, в роще её величества. А первый урок уже идёт.

Хотя собравшиеся не вполне поняли их диалог, сцена привлекла всеобщее внимание, и никто не заметил, что на месте арфы появился струнный квартет и темнокожая девушка в синем, расшитом золотом платье.

Если смотреть хронику жизни королей Франции, где каждый миг учтён в альманахах, дневниках или придуманных позже преданиях, то мы обнаружим в тот день пробел длиной в сорок четыре минуты. Начало его можно определить по следующим событиям: девятнадцатый день Генеральных штатов, мадам де Ло поступает на службу в Дом короля как наставница принцессы, а в протоколах Караульного зала указано точное время, когда его покинула арфистка. Конец же совпадает с началом крупного астрономического явления, случившегося в одиннадцать часов одиннадцать минут пополудни в то самое воскресенье 24 мая 1789 года.