Альма. Неотразимая

Поздно. Альма всё поняла. Они и не собирались пересекать с ней Ла Манш. Только лгали, чтобы её удержать. Они не станут рисковать: не поедут дразнить английскую полицию, от которой чудом спаслись, сев на корабль до Америки.

Альма бросила им в ноги свой узел. И убежала. Но когда остановилась наконец, чтобы выкричать свой гнев и досаду из-за даром потерянного времени, все четверо музыкантов возникли за её спиной и, согнувшись, держась за бока, смотрели на её тонкий силуэт, перечёркнутый наискось луком.

– Альма… – простонал Вандом.

– Альма… – повторил запыхавшийся старый альтист.

Инструменты вместе с пожитками они бросили у парадных ворот. И побежали за Альмой. Всё равно без неё им никогда не оказаться по ту сторону ограды.

– Альма, прошу вас…

У Вандома сломались очки, которые ему всё равно ни к чему.

Все четверо разом рухнули на траву. Поглядев на них, Альма дрогнула перед их жалким обаянием. И почему она привязывается к тем, кто ей встречается? Она привела их в чувство пощёчинами, которыми немного отвела душу.

– В последний раз, – сказала она. – Но уже завтра будете одни!

А про себя подумала: «Это я буду одна», не зная, хватит ли у неё на это духу.

Дверь комнаты, где одевают Альму, открывается. Входит женщина. Музыканты встают и одновременно кланяются, будто на сцене. Молодая дама радушно пожимает каждому руку.

– Меня зовут Луиза д’Арси.

Она поворачивается к ширме.

– Это я устроила ваш приезд.

– Зачем? – неловко спрашивает Вандом.

– Кое-кто слышал вас в трактире Шассаня в Юзесе. Человек, которому я доверяю.

Альма возникла из-за ширмы: появление этой женщины взволновало её.

– Мадемуазель, – говорит Вандом, – сегодня вечером, когда по вашей милости мы будем играть, на кону окажутся наши жизни.

– И моя тоже, сударь, – говорит Луиза. – Правда, боюсь, вы приехали слишком поздно.

– Мы можем как-то вам помочь? – спрашивает старый альтист.

– Вы можете выступить. Церемония Вечерней трапезы начнётся ровно в десять…

Она старается вернуть голосу бодрый тон.

– Вы появитесь в пятнадцать минут одиннадцатого, чтобы королева точно была за столом. Благодарю вас, что решились приехать.

Когда она уже стоит в дверях, одна из горничных спрашивает:

– Говорят, вы больше не будете служить при принцессе?

Луиза д’Арси улыбается.

– Принцессу всегда будут обслуживать наилучшим образом. Кажется, я видела, как к госпоже де Полиньяк вошла та, кто меня заменит.

* * *

Ноги мадам де Ло утопают в ворсе огромного зелёного ковра во всю комнату. Она в комнате главной воспитательницы королевских детей, герцогини Габриэль де Полиньяк, подруги и наперсницы королевы Марии-Антуанетты.

Комната представляет собой зимний сад со струящимися с потолка по стенам тканями и изысканной мебелью красного дерева. Покои воспитательницы расположены в самом конце южного крыла Версальского дворца, которое называют крылом принцев. Там живут двое детей и их личные слуги.

– Ваши кузены очень лестно отзывались о вас. Королева решила доверить вам обучение своей дочери. Ей рассказывали о вашей твёрдости и ваших познаниях. Увидите сами, в вашей юной ученице пока что больше твёрдости, чем познаний.

– Значит часть того, что необходимо женщине, у неё уже есть, – отвечает мадам де Ло.

Габриэль де Полиньяк уже семь лет занимает пост воспитательницы королевских детей. Луи-Шарль, четырёхлетний принц, живёт в соседних покоях, тогда как старшая дочь короля двенадцати лет занимает десять комнат. С тех пор как расходы на содержание дворца урезали, на службе у двоих детей осталось всего лишь пятьдесят человек.

– Дофин теперь не здесь? – спрашивает мадам де Ло.

– Нет. Он перешёл к мужчинам.

Эта формулировка означает, что Луи-Жозеф, дофин семи с половиной лет, покинул заботившихся о нём до сих пор женщин и, как будущий король Франции, отныне будет воспитываться лишь мужчинами. Никто не решается сказать, что наследник к тому же тяжело болен. Его перевезли в Мёдонский дворец, чтобы он дышал воздухом возвышающихся над Парижем холмов. Король навещает его во время охоты в тех угодьях, и все, кто видел полный отчаяния взгляд отца, когда он вновь садится в седло, догадывались, что мальчику не стать королём.

– Вашу предшественницу мы рассчитаем, – говорит мадам де Полиньяк.

– Почему?

– Потому что вы теперь здесь.

– Ни в коем случае.

– Что, простите?

– Когда вы добавляете книгу в вашу библиотеку, то другую не выкидываете. Не могу допустить мысли, что государство экономит на обучении королевских детей.

– А если старая книга была не слишком хороша, сударыня, вы разве от неё не избавляетесь?

– Из двух книг я куда старее, – отвечает мадам де Ло. – Мне говорили, госпожа д’Арси очаровательна. Я буду работать вместе с ней.

– Я уволю её, если пожелаю.

– Тогда и я уйду. Так будет проще. Вам не придётся думать, какая из книг новее, а какая старее. Вы просто лишитесь обеих.

Герцогиня де Полиньяк слишком умна, чтобы сердиться. Наконец-то она нашла наставницу нужного нрава.

– Но я даже не знаю, какую вам дать комнату, если та останется за ней.

Любимое развлечение при Версальском дворе – погоня за одной из трёхсот пятидесяти дворцовых комнат.