Альманах «Крылья». Взмах одиннадцатый

Загадка Сократа не в переносе акцента с натурфилософии на человека, а в диалектике, которая становится более очевидной, когда такой акцент сделан. Вот почему когда его пытаются привести «в соответствие» какой-либо системе взглядов, он легко «выскальзывает».

Если для софистов мир – отдельно, мудрость человеческая – отдельно, то, поставив проблему истинности человека, Сократ «отступал назад». Субъективность человека двойственна: она позволяет ему оторваться от окружающего мира сознанием своей отдельности, обо всём «свое суждение иметь», но истинного человека факт самостоятельности без всеобщности оснований удовлетворить не может. Истина начинает открываться только тогда, когда человек позволяет себе усомниться в истинности собственного суждения, следовательно, философия Сократа и была противовесом человека произволу своего «Я», а её требование конкретности истины как перекрещивания идеи и факта, оставляет надежду на преодоление заблуждения. В сущности, преодоление абстракции – всего лишь преодоление привычки, сложившейся под влиянием привходящих обстоятельств, усилие разума, способного подняться над уродливой формой истины, каковой и является заблуждение.

У Сократа противоположность истины и лжи не имеет абсолютного характера потому, что он – не мыслитель, а гражданин, живущий вместе с другими. Если истина и ложь не противоположны, если ложь – всего лишь неполная истина, то она может быть преодолена совместными усилиями граждан. Пока общество не даёт развиться индивидуализму, который приведет к непониманию других, к подозрению их во враждебности тебе, все еще остается шанс понять себя в общем и через общее бытие. Здесь открывается путь к гуманизму – только при таком совместном бытии, в котором индивидуальность в своей пытливости может идти «до конца», у человека появляется возможность соединить разорванные начала.

Боги мудро испытывают человека на мудрость. У Платона Сократ комментирует слова пифии: «… мудрым-то оказывается бог, и своим изречением он желал сказать, что человеческая мудрость стоит немногого или вообще даже ничего, и, кажется, при этом он не имеет в виду именно Сократа, а пользуется моим именем ради примера, все равно как если бы он сказал: „Из вас, люди, всего мудрее тот, кто, подобно Сократу, знает, что ничего поистине не стоит его мудрость“».

Мудрость состоит в том, что человек не мудрец, а деятель, который постоянно испытывает свою мудрость на предмет ее соответствия и действительности (в примерах Сократа – государственные мужи, поэты…), и понятию мудрости.

Чтобы обозначиться в человеке, мудрость должна и проходит этап раздвоения в практическом акте познания, обретая целостность уже в мудром (скорее – разумном) поступке.

Бог лукав. Говоря о мудрости мудрого, он посылает испытание, предполагая, что мудрый не может гордиться собственной мудростью и будет испытывать ее. В этом проблема. Но мы не услышали ни Сократа, ни Христа, ни всех остальных, кто, продолжая мудрость бога, говорит нам: наша мудрость открывается там, где мы становимся примером «бога». И лишь поступок как следствие испытания может свидетельствовать о наличии мудрости.

А мы даже философию как любовь к мудрости превратили в тягу к мудрствованию.

Всякий Сократ обречён на непонимание. Проблема не в том, что непонимание объединяет сограждан, довольствующихся «собой, своим обедом и женой», и Анита с сообщниками. Этот союз сознательной лжи и удовлетворённости неполной правдой временный, он способен убивать Сократа как человека – не более. Трагедия Сократа глубже. Она скрывается в потребности человека познать себя через «непостижное уму». Она – в самом сократовском вопросе: «Что такое бог хотел сказать, и что он подразумевает?» Что хотел бог сказать моими устами, и что он подразумевает моим существованием?

Мы не в силах ответить на то, что вне наших сил, но, не пытаясь ответить, мы и не увидим собственной силы. И главное: пока не «перевернём» своё сознание, пока рискнём разглядеть свой лик в зеркале бесконечности, обращённой к нам с невыносимыми для нас вопросами, а будем довольствоваться собственными точками зрения и позициями, Сократ будет принимать из наших рук яд.

2011, апрель. О литературе.