Альманах «Крылья». Взмах одиннадцатый

С начала года для них это было третье место жительства. В это время по подвалам прятались уже многие жители. Они подразделялись на тех, кто пережидал там бомбёжки, а потом возвращался в свои дома и квартиры, и на тех, кто превратили для себя подвалы в постоянные жилища и не выходили оттуда по нескольку дней. В подвале, где ютились их женская компания из пяти человек (включая Софию), дощатые полки по стенам были уставлены банками с помидорами и сливами, на которых лежал годовой слой пыли. Хотя нельзя сказать, чтобы это так уж отличало их подвал от сотен других подвалов, в которых проводили это знойное лето жители города. Три из четырёх взрослых женщин, которых собрал этот подвал, когда-то, два месяца назад, или ещё целую вечность назад, работали в одном и том же аудиторском офисе. Они дружили между собой, несмотря на то, что в различное время он начинал встречаться с каждой из них. Они наперебой напрягали свои таланты, стараясь успокоить Сонечку, если бомбы попадали слишком близко. Ведь она же не виновата, что в конце концов он выбрал её. И, сидя здесь, она уже не переживала, чтобы не пополнеть. Они читали вслух распечатанный из принтера и одетый в синий переплёт роман про любовь и счастье. Бегать в ближайший супермаркет покупать эскимо не имело смысла, так как все замораживающиеся продукты закончились в городе уже три недели назад, а ближайший супермаркет стоял тёмный и заброшенный, как подбитый танк. Они пили нашедшееся где-то в углу домашнее вино. Люк наружу был раскрыт настежь, во-первых, для света и, во-вторых, чтобы легче было вылезать, если обрушится дом. Лампочка висела на серединной балке ненужным грузом, за неё вечно цеплялись макушкой.

Однажды утром перед их воротами остановилась бронемашина. Плотный, кряжистый командир в кубанской шапке назвал её имя и фамилию. Знаков отличия на погонах у него не было. Ничего не объясняя, он вместе с двумя солдатами перешёл через их двор и спустился в подвал, где она укачивала на руках Сонечку. Усевшись напротив неё и глядя куда-то в сторону, он сказал, что вчера её муж погиб под Новосветловкой. «Нет! Это не он! Это не может быть он!» – захлёбывалась она слезами и слюной, пока одна из подруг уносила раскричавшуюся от испуга девочку. Командир переждал немного, а потом продолжил. К сожалению, возможность ошибки очень мала. Согласно данным о личном составе роты, в которой сражался её муж, сомнений практически нет. Но ради соблюдения полной ясности они обязаны пригласить её для опознания. Для этого они отправляют её на своей машине и предоставляют солдата для сопровождения. «Вы можете отказаться, и лично я советую вам отказаться», – он выделил последнее слово. «Ведь фактически вам придётся выехать на линию боевых действий. Его похоронят, как положено, данные о нём останутся, и когда всё закончится, вы сможете перезахоронить его». Её лицо посуровело и посветлело. Плакать она перестала. Отёрла слёзы со щёк и подбородка, остановила немигающий взгляд на командире. «Нет, я должна увидеть сама. Будто здесь – не боевые действия!» – она болезненно рассмеялась, обернувшись к остальным. Поцеловала Сонечку, которая только что забылась сном. Утомившаяся от плача и крика, та не проснулась. Обняла подружек. Потом, ни на кого не глядя, поднялась по скрипящим доскам. Командир в кубанской шапке тяжело поднялся с табуретки, внимательно осмотрелся, будто стараясь здесь всё запомнить, и двинулся следом. На улице один из солдат перекинул автомат за спину и помог ей залезть внутрь бронемашины.

Потянулся долгий день. Для них, кто спрятался от бомбёжек, он был всего одним из череды дней, проведенных в подвале, среди запаха пыльной древесины. И один из дней того несчастного лета над городом. Они поднялись в дом и вскипятили молока для Сони. Та подруга, которая забрала её, так с нею на руках и оставалась сидеть в углу. Когда не нужно было напевать колыбельную, она молчала, и только время от времени слёзы начинали тихо и беззвучно катиться по лицу. Одна из двух оставшихся подруг то и дело подсаживалась рядом и промокала ей щёки, чтобы слёзы не падали на спящую Софийку.

На закате перед их воротами остановилась всё та же бронемашина. Командир в кубанской шапке спрыгнул с борта и, не отвечая на вопросы обезумевших женщин, спустился в подвал. На секунду он остановился взглядом на спящей Софии и жестом пригласил всех садиться. Обе подружки, будто механические куклы, опустились на давно обжитый деревянный топчан. Они не спускали глаз с его лица, боясь признаться самим себе в том, что они уже обо всём догадались.

Автомобиль, на котором её направили, найден на подъезде к Новосветловке. Его разворотило наизнанку и развернуло взрывом поперёк шоссе, поэтому невозможно было даже утверждать, ехал ли он туда или обратно. В селе и вокруг него идёт бой, нацыки пытаются пойти в этом районе на прорыв. Спросить о том, состоялось ли опознание, просто не у кого. Все, кто были в автомобиле, водитель, солдат и женщина – погибли при взрыве.