Алмазное сердце

Он был талантливым магом, и я практически не ощущала чар, заставивших вспомнить десятки когда‑то услышанных имён, мельком увиденных адресов на конвертах и ещё сотни мельчайших подробностей моего общения с Викторией. Дознаватель записывал услышанное, задавая всё новые и новые вопросы. Несколько раз, словно забывая, что уже спрашивал, интересовался, не передавала ли покойная мне на хранение каких‑либо вещей. Это был удобный случай избавиться от шкатулки. Но, во–первых, сложно было бы объяснить, зачем ведьма отдала нечто важное в руки будущей жертвы. А во–вторых (и это главное), мне не хотелось бы, чтобы с моей помощью убийца был найден. Да, справедливость и закон — не одно и то же, но в данном случае я была всецело на стороне справедливости, и не испытывала ничего кроме благодарности к тому, кто, пусть и невольно, спас меня от страшной участи.

Подстёгнутая магией память выдала всё, что я когда‑то читала или слышала о запретном ритуале переливания жизненной силы. Жертву связывали и оставляли в центре графического рисунка — магического круга, исчерченного символами, которые законы не позволяли воспроизводить даже для примера. Убийца делал на теле несчастной несколько надрезов–выходов: на запястьях, на голенях, на шее. Затем занимал нужное место в обрядовом круге, читал заклинание. И всё. Дальше он лишь стоял, не выходя из круга, впитывая чужую высвобожденную энергию, в то время как жертва умирала в муках: кровь и сила покидали тело медленно, ещё заживо иссушая несчастную в прах…

Только от мыслей об этом меня пробил озноб.

По возвращении в комнату хотелось забраться под одеяло с головой и свернуться в клубок, спрятавшись от всего мира. И возможно уснуть. Но спать я боялась, опасаясь кошмаров. Однако прилегла, не раздеваясь и не разбирая постели. Думала, перебирая в памяти события сегодняшнего утра, минувшей ночи и предшествующих ей дней. Теперь многое виделось иначе.

От размышлений оторвал стук в дверь. В комнату заглянула дэйна Агата:

— Забыли о моей просьбе, дорогуша?

Да, она же просила зайти.

— Простите, я неважно себя чувствую.

— Понимаю, — баронесса присела на краешек постели. — Видели её?

Я кивнула.

— Он рассказал, да?

Кивнула снова.

— Не принимайте близко к сердцу. Это всего лишь домыслы мэтра Людвига.

— Кого?

— Наш следователь вам не представился? — усмехнулась женщина. — На него похоже: полагает, каждый встречный должен узнавать его в лицо. Людвиг Менно — старший маг–дознаватель королевского сыска. А во времена короля Эдуарда был одним из его придворных магов. Я помню его ещё с тех пор, как жила в столице.

— Его вызвали из‑за Виктории?

— Вызвали? Нет. Если бы так, он прибыл бы только через день или два. А дэй Людвиг был в свите герцога. Узнал о нашем происшествии случайно, но обстоятельства, сами понимаете, не могли его не заинтересовать.

Похоже, баронессу внимание столичного следователя не радовало.

— А вы… вы знали? — спросила я, поборов страх.

— О Виктории? Нет, этого не знала. А то, что знала… То, что знала, уже никому не поможет и не навредит. А вы заметили, — оживилась она вдруг, — что сегодня он ещё не ходил на конюшню? И вообще, выглядит расстроенным, но как будто более живым? Может, потрясение его отрезвило, а может, это она что‑то такое сделала, что мальчик совершенно перестал интересоваться жизнью. Но теперь всё будет хорошо. Стефан ещё молод, ему многому нужно учиться, многое наверстать, но он не совсем пропащий. И мне кажется, вы ему действительно нравитесь, Лисанна.

— Какие глупости, — отмахнулась я. И лишь потом, поняв, что именно меня смутило в последней фразе, ошалело уставилась на баронессу.

Дэйна Агата смотрела на меня с улыбкой.

— Я ведь угадала, вас так зовут, дорогуша?

Отпираться я не решилась, только потупилась, предоставив баронессе право продолжить самой.

— Мне всегда было интересно, как к нам так быстро доходит почта, — произнесла она задумчиво. — Вроде бы везут её так же, на лошадях, на кораблях, а письма прибывают на место намного раньше людей. Вы, должно быть, были на полпути сюда, когда я получила послание от старой знакомой — вашей наставницы, дэйны Алаиссы. Она извинялась, что не сможет, как обещала, прислать ко мне одну из выпускниц. Писала, что девушка взяла рекомендации, а потом вдруг отправилась в морское путешествие в качестве судового лекаря. Алаисса случайно об этом узнала. Сокрушалась, насколько безответственна сейчас молодёжь. А ещё жаловалась в письме, что её заведению грозил крупный скандал: вторая выпускница, как раз подруга той, что отправилась в моря, исчезла накануне бала. Вроде бы с экзаменами у неё не сложилось, степень получить не удалось, да ещё и отец, по слухам, решил выдать девицу замуж за человека, которого она в глаза не видела. Вот и сбежала. Хорошо, что её родитель согласился не давать делу огласки. Репутации пансиона это могло бы навредить.

Я нервно ёрзала на кровати, но и слова не вставила.