Алмазное сердце

Карманы в моем импровизированном наряде отсутствовали. Оглядевшись, я увидел сумку Саны, в которой лекарка носила снадобья, перекинул ремень через плечо и сунул к баночкам и бутылочкам бумаги Виктории. Ещё какие‑то документы лежали на столике рядом с пустой чашкой. Верхним оказалось письмо–характеристика выпускницы негосударственного учебного заведения города Райнэ Милисенты Элмони, и я, не раздумывая, прихватил и их.

— Сана, — опять потормошил я девушку. — Очнитесь, нужно уходить.

Тщетно.

Подхватив даже не открывшую глаз целительницу на руки, я развернулся к выходу, и от неожиданности чуть не уронил девушку на пол: в дверях стоял закутанный в чёрный плащ человек.

— Далеко собрались, дэй Селан? — насмешливо прошелестел он из‑под скрывающей лицо маски.

Отвечать я не стал, и дальше действовал скорее инстинктивно, нежели осмысленно: ногой поддел попавшийся на дороге стул и пнул его в загородившего проход мужчину. А когда тот отшатнулся, бросился к двери, захлопнул её, и, удерживая Сану одной рукой, подтянул кресло и подпёр им дубовые створки.

— Решили уединиться с девушкой? — рассмеялся из коридора маг.

Только после этих слов я понял, как глупо было запираться от него в гостиной. Правда, оставались ещё окна. Но стоило мне подумать об этом, как от занавешенных полупрозрачной тканью рам дохнуло лиловым пламенем.

— Хорошая была уловка с запиской, — продолжал глумиться незнакомец. — У вас даже получилось бы. Если бы только я не почувствовал пробравшегося в дом волка. Вернулись за подругой? Или… — голос, напоминающий шуршание книжных страниц, сделался вкрадчивым, — вы забыли тут что‑то ещё? Что‑то, что меня очень и очень интересует — например, некие бумаги?

Девушка на моих руках пришла в себя и испуганно ойкнула. Я опустил её на пол, но Сана, оглядевшись и узнав меня, тихо всхлипнув, бросилась мне на шею. Я успокаивающе погладил её по спине.

— Так бумаги у вас, дэй Джед? Отдайте их, и я просто уйду и оставлю вас в покое.

— Не оставит, — зашептала мне в ухо Милисента. — Он Марту убил. И нас убьёт.

В моей голове вертелись те же мысли. Зачем ему лишние свидетели? Хотя пощадил же он Лён–Леррона? Или не добил?

Дверь вздрогнула от сильного удара, заставив нас отшатнуться к центру комнаты, а от окон шёл магический огонь. Если маг и не спешил прибегнуть к решительным действиям, то, наверное, лишь потому, что боялся повредить документы.

— Бумаги! — дверь сотряс новый удар. — Выхода у вас всё равно нет.

— Ошибаетесь, милейший, — нарочито дерзко ответил я. — На родине моего друга–тайлубийца ходит поговорка, что даже у человека, которого съел лев, есть два выхода.

— Но будет ли тот человек доволен хоть одним из них? — хохотнули из коридора. — Оставьте ваши шуточки, дэй Джед, поговорим серьёзно. Отдайте бумаги, и я вас выпущу. Другого выхода нет.

— Выход есть всегда, — повторил я упрямо. — Тем более, у волка.

Это в каждом из нас, в нашей крови. Главное — верить. И я верил, не в дар предка, а в дар Улы — нэна меня никогда не обманывала. Обняв одной рукой Милисенту, второй зажал висевший на шее кусочек дерева: когда, как не сейчас?

Дверь разлетелась в мелкие щепки, пропуская кипящего от злобы человека. Он поднял руку, намереваясь атаковать нас каким‑то заклинанием, но было поздно. Я уже слышал древнюю песнь шаманов, чувствовал запах сосен…

— Что это? — испуганно прошептала Сана, пытаясь вырваться из захватившего нас зеленого вихря.

— Закрой глаза, если боишься, — сказал я, прижимая к себе девушку, и отвернулся, чтобы она не видела, что я и сам зажмурился. — Закрой глаза и слушай песню.

Стучит бубён, звенят струны, тихо и нежно вступает свирель. Голоса людей сплетаются с зазывным воем стаи. Услышьте, Горы! Узри, Небо! Узнай, великий Снежный Волк, твой сын идёт по Тропе! Когда нет другого выхода, волк возвращается домой…

Пьянящее чувство абсолютной свободы прошло, стоило свалиться на землю и приложиться головой о как будто специально брошенный тут камень. После этого песня стихла, и в ушах зазвенело. Оказавшаяся сверху девушка не добавила радости, сначала больно ткнув меня локтем под ребра, а затем стукнув лбом в челюсть. К счастью, скромность не позволила Милисенте разлеживаться на полуголом мужчине дольше нескольких секунд, она проворно откатилась в сторону, и я смог набрать полную грудь свежего горного воздуха. Жизнь сразу же показалась несказанно прекрасней.

— Ух–ха! — я рывком вскочил на ноги, и лекарская сумка на моем плече весело звякнула. — Получилось! У меня получилось!