Алмазное сердце

Сознание всё ещё затянуто дымкой дурманящих чар, и я давно его не контролирую, и уж тем более не пытаюсь что‑либо скрыть. Но он не верит.

— Вспоминайте, Лисанна, вспоминайте. Вы приехали в Лазоревую Бухту по фальшивым документам, познакомились с Викторией Солсэти, втёрлись к ней в доверие…

— Нет, всё было не так.

В сотый или уже в тысячный раз я повторяю свою историю. В сотый или тысячный раз маг смеётся в ответ.

— Рано или поздно вы сломаетесь. Моё терпение не бесконечно, и не все мои методы настолько приятны.

В подтверждение своих слов он взмахивает рукой. Сквозь застлавший глаза туман, я вижу тонкие пальцы музыканта, сплетающиеся в какой‑то знак, и в спину впиваются раскалённые иглы, заставляя выгнуться дугой от боли. Хочется кричать, но из горла вырывается лишь слабый стон.

— Я приберегу это на потом, дэйни. Время пока есть — ваш приятель уехал из города, я не успел его перехватить. Но он вернётся. А мы пока поговорим, и о нём — тоже.

Гул в ушах заглушает его слова, но через время до меня начинает доходить их смысл:

- …Джед Селан, так он представляется. Ваш сообщник, друг, любовник… Мне не интересны ваши отношения. Я только знаю, что после того, как он убил Викторию Солсети, вы, Лисанна, пошли в её комнату и выкрали шкатулку с документами. А затем вместе с дэем Селаном покинули Лазоревую Бухту…

Как гладко он всё рассказывает. Всё так правильно, так логично… Только было совсем не так. Но мне не подобрать слов, чтобы убедить его в этом.

— Хватит игр, Лисанна. У меня мало времени, ещё приятеля вашего искать… Разве только вы скажете, что бумаги не у него.

Но сказать я ничего не могу: маг не рассчитал сил, и за короткой вспышкой боли следует приятное забытьё…

…Экипаж, просёлочная дорога, негромкий скрип рессор и блестящая капелька–серёжка.

Солнце слепит глаза. Закрываю их и засыпаю, убаюканная мерным покачиванием. Вот бы проспать так всю дорогу, долго–долго… Но что‑то мешает. Сначала толкает в плечо, потом тычется в щеку… Что‑то тёплое и влажное…

Открываю глаза и вижу бриллиантовую капельку на серой шерсти треугольного волчьего уха…

Джед

По мере приближения к дому, где теперь жила Милисента, ощущение тревоги усиливалось. Велев кучеру остановить экипаж за полквартала и оставив Унго дожидаться внутри, я неспешно прошёл по улице, по которой ещё прогуливались, невзирая на поздний час, обитатели близлежащих домов, вошёл в калитку и поднялся на крыльцо. Потянулся к звонку, но так и застыл с поднятой рукой: из дома пахло магией. И смертью.

Быстрым шагом я вернулся в экипаж и сделал кучеру знак отъехать. Неважно, куда, лишь бы подальше.

— Не нравится мне это, дэй Джед, — нахмурился, выслушав меня, Унго. — Может, стоит заявить властям?

— И что мы им скажем? Если внутри те же люди, что обыскивали наш номер и напали на Лён–Леррона, к приходу стражи в доме не останется никаких следов. Возможно, вообще ничего и никого не останется. Нет, поступим иначе.