Алмазное сердце

Рик сгрёб в сумки всё, что не унесли похитители, сунул подмышку бубён — бесценный подарок виери, и мы, стараясь не привлекать к себе внимания, покинули шумный трактир.

Переодеться я не успела, осталась в платье горянки, а под такой наряд вряд ли пошли бы атласные туфли, что купил Унго, и теперь деревянные башмачки быстро отстукивали по мостовой в такт готовому выскочить из груди сердцу.

— Куда мы идём? — спросила я волка спустя несколько минут. Казалось, просто спешим убраться подальше, бесцельно петляя по улочкам спящего городка,

— Ищем, где стать на ночлег, — ответил он. — Точнее, я ищу. А ты пока можешь начинать рассказывать, где, когда и каким образом вы с Джедом перешли дорожку Людвигу Менно.

Рассказ у меня вышел коротким.

Да, я — княжна Лисанна Дманевская. Да, как он уже знает, я сбежала, чтобы… ну это он тоже знает… Потом я работала в одном доме и там случайно познакомилась с Джедом. Затем так же случайно к нам с ним попали бумаги, которые очень интересовали дэя Людвига…

— Вот и всё, — закончила я, уложившись в две минуты.

— Какие бумаги? — шаман остановился и развернулся ко мне.

— Какая теперь разница? — Я тяжело вздохнула. — Всё равно их забрали те люди.

— Может, и нет, — как‑то странно сказал Рик. — Так что за бумаги? Не было среди них парочки любовных писем, патента за знаком Королевской длани и пустого блокнота?

— Джед тебе показал? — удивилась я.

— Нет, — невесело хмыкнул унери. — Джед хотел их от меня спрятать. Стало любопытно и пока он выходил… В общем, я думал, погляжу и положу на место, под матрас, а там вы с Ярой заявились… — Метаморф смущённо вытащил из‑под широкой рубашки небольшой тряпичный свёрток. — Честно, хотел посмотреть, и назад… Не успел.

— Рик, ты… ты…

Шаман зажмурился, ожидая, видимо, моих возмущённых воплей, а я, не найдя нужных слов, обняла его порывисто и крепко и расцеловала в обе щеки.

— Э–э… — Волк обескураженно застыл, а когда пришёл в себя и надумал обнять меня в ответ, я уже совладала с эмоциями и скромно отступила. — Наверное, я сделал что‑то хорошее?

— Пока Менно не получит документов, он их… их не…

Я закусила губу: всё это были лишь мои догадки и надежды. Но с бумагами Виктории эти надежды были далеко не беспочвенны.

Рик словно угадал мои мысли, ободряюще пожал руку.

— Будем верить в лучшее.

— Да, конечно. Спасибо. Просто не знаю, что бы я делала, если бы осталась одна.

— Не стоит благодарности, дэйни, — улыбнулся он. — Хотя… Может быть, я заслуживаю ещё одного поцелуя?

Легкомысленность дэя Энсоре, особенно учитывая все обстоятельства, поражала, но именно благодаря его легкомысленности у нас появился шанс, и за это я многое готова была ему простить.

Ещё с час побродив по улицам, мы вышли к небольшому дому на окраине, хозяйкой которого оказалась немолодая и неприветливая волчица. Не знаю, как Рик нашёл её, быть может одну единственную во всем городке, по какому‑то особому запаху вокруг жилища или духи предков подсказали, и тем более не знаю, каким образом женщина распознала в нём унери, но подозрительный взгляд в секунды сменился радушной улыбкой, нас впустили, накормили и выделили уголок, где мы могли бы поспать до утра. Мне постелили на узкой лавке, а дэй виконт устроился поблизости, прямо на полу. От мысли, что я не одна, мне становилось спокойнее, и несколько раз просыпаясь среди ночи, я с тревогой вслушивалась в тишину, чтобы уловить негромкий звук его дыхания. В конце концов не выдержала, стащила с лавки тощий тюфяк и улеглась рядом с оборотнем. Да, я знаю, насколько это неприличный и вызывающий поступок, и клянусь всеми святынями, что когда всё это закончится, я вновь стану скромной добропорядочной дэйни. А пока… Пока я просто высплюсь, потому что завтра нас ждёт трудный день.

Джед

Случается, только откроешь утром глаза, сощуришься от бьющего в окно солнца, потянешься, а в голове уже пульсирует нервная жилка и на душе неуютно от смутного предчувствия. Это Судьба подаёт знак: плохой предстоит денёк, хоть с постели не вставай. В последнее время у меня частенько такое бывало.

Но сегодня Судьба дала понять, что уже устала от намёков. На низком, сером от сырости потолке потёками грязи было разборчиво выведено: «Джед, приятель, сегодня не твой день». А возможно: «Сегодня — твой последний день» — подобное прочтение сокрытого в мутных разводах послания не исключалось, учитывая серебряные браслеты на моих запястьях, от которых тянулись к тесному ошейнику короткие, ограничивающие движения цепи.

Ноги оставались свободны, но встать на них я не спешил. Сначала ещё раз оглядел небольшое, полутёмное помещение. Первая мысль была: пыточная. Вторая… Увы, пыточная.

Приходилось, конечно, слышать о том, что цепи, крючья, плети и наручники используются некоторыми и для плотских утех, но на будуар затхлый подвал с единственным зарешеченным окошком под самым потолком и устланным соломой полом никак не походил. А даже будь оно так, я не сторонник подобного рода развлечений и предпочёл бы сразу отказаться. Боюсь только, тот, кто назначил мне это свидание, так просто меня не выпустит.