Алмазный трон

Из горла женщины вырвался неразборчивый хрип. Кровь запузырилась сильнее, хлынула горячим пульсирующим потоком. Судорожно сжались цепляющиеся за кольчугу пальцы. Захлёбываясь и жадно хватая ртом воздух, гречанка пыталась что-то сказать.

Тимофей прислушался. Он даже сумел кое-что разобрать сквозь хрип и бульканье.

— Кристалл… Саркофаг… Спаси… Поднеси… Меня… К нему… Он поможет… Может…

Голос Арины быстро слабел, но Тимофей уже понял, о чём его просили. Гречанка надеется, что, прикоснувшись к источнику навьей силы, она сможет вернуться в явь. Или хотя бы задержаться в ней. Глупая надежда. Тимофей в такое не верил. Но даже если бы это и было возможно…

Он хорошо помнил всё, что было сказано ворожеёй. Он знал, к чему она стремится и о чём мечтает.

Тимофей отвёл глаза.

— Извини, Арина, — качнул головой.

Во рту было сухо. На душе было горько.

— Я тоже буду по тебе скучать. Правда…

Он не дал соединиться разорванному телу Кощея. И никейской ворожее тоже теперь не позволит дотронуться до магических самоцветов.

Колдунья издала полустон-полурычание. Такими в свой смертный час проклинают злейшего врага. Что ж, пусть… Последнего посмертного проклятья Арины Тимофей не страшился. Арина уже была практически по ту сторону навьей черты.

Он разжал руки.

Слабеющие пальцы не удержали гречанку. Обламывая ногти о кольчужные звенья, царапая нежную грудь о металл боевой брони, пронзённая стрелой колдунья медленно осела на пол.

Никакая магия не способна была снова заставить биться сердце, нанизанное на древко стрелы.

Арина пару раз дёрнулась у ног Тимофея. Замерла. Глаза ворожеи закатились. Кровь во рту и возле раны перестала пузыриться. Гречанка не дышала.

Тимофей молча смотрел на неподвижное тело. Ворожея, мечтавшая овладеть навьей силой, сама отошла в навь. Что ж, Арине будет, что обсудить там с другими магами и колдунами, боровшимися за Кощеевы Кости и нашедшими в этой борьбе свою смерть.

Подошёл и встал рядом Бельгутай. Окинул взглядом мёртвую колдунью.

— Я не слышал, о чём вы с ней говорили, Тумфи, — произнёс нойон, — но я видел, как она гладила кристалл, на котором сидела, и какими глазами смотрела на другие колдовские камни. Она хотела оставить их себе, да?

— Да, — кивнул Тимофей. — Она хотела.

Бельгутай вздохнул.

— Значит, я правильно выбрал цель для своей стрелы.

Тимофей не ответил. Подумал отстранено, что у Бельгутая могла быть и другая цель. Он сам.

— Колдунам, магам и шаманам нельзя доверять хранение таких опасных вещей, — вновь заговорил Бельгутай, глядя уже не на Арину, а на самоцветы с кусками Кощеевой плоти. — Такими вещами должен распоряжаться тот, кто не сможет воспользоваться их силой, а значит, сумеет противостоять соблазну.

— И кто знает, какую угрозу они несут, — добавил Тимофей.

— И кто унесёт тайну кристаллов с собой в могилу, — закончил Бельгутай.

Они переглянулись.

— Нас только двое, — заметил Тимофей.

— Но двое — это ведь лучше, чем один.

Да, это лучше. Гораздо. С этим не поспоришь.

— Раньше было шесть кристаллов, теперь — три, — задумчиво пробормотал Тимофей. — Собрать их воедино будет легче.

— Значит, нужно их лучше спрятать, — пожал плечами Бельгутай.

И опять — кто бы спорил. Вот только…

— Если их снова начнут искать чародеи…

Если ещё не все маги, посвящённые в тайну Чёрных Костей, перебили друг друга. Очень хотелось верить, что это не так, но кто мог поручиться? Кто мог сказать наверняка?

— Их не должны найти, — сказал Бельгутай.

— Не должны, — согласился Тимофей. — Никто. Никогда.

Они с нойоном подняли прозрачные саркофаги наверх. Все три кристалла. Оставлять хотя бы один из артефактов во вскрытой тронной зале было бы глупо. Теперь его тут не спрячешь. Теперь это слишком приметное место для любого колдуна. Слишком долго магические токи напитывали стены и своды подземелья. И слишком много волшбы было сотворено в самом Острожце и под его стенами.

…Город был мёртв. Трупы татар и латинян лежали в нижних галереях детинца, в тесных верхних проходах и снаружи, за разбитой подвальной дверью.

Мертвецы в доспехах и при оружии усеяли всё княжеское подворье. Неподвижные тела валялись в хоромах и в избах, на улицах и на окаменевших крепостных стенах.

Кощей выдышал всех. Весь гарнизон до последнего человека.

Над Острожцем разносился тоскливый собачий вой. Животных смертоносное дыхание навьей твари пощадило. Кощея интересовали только жизни людей. И нужны ему были только людские смерти.

* * *

Снаружи, под городскими стенами и отвесной скальной кручей, паслись осёдланные ханьские кони. Что ж, они будут весьма кстати. Оставалось только спустить вниз кристаллы и спуститься самим.

Тимофей и Бельгутай уже знали, что делать. Всё было обговорено и решено. В глухих ищерских землях хватает топких болот, и какая-нибудь бездонная трясина вполне может стать тайником и могилой для одного из трёх кристаллов. Ну а два других…

— Я со своим поеду на восток, — Бельгутай задумчиво смотрел на предрассветные зарницы, окрашивавшие небо.

Тимофей кивнул:

— Тогда свой я повезу на запад.