Алмазный трон

Ноющее сердце, с двух сторон пронзенное острой гладкой льдинкой, не вынесло стужи. Сердце затвердело, потрескалось и лопнуло. А когда это происходит, не способен выжить даже самый сильный маг. Даже маг, почти овладевший бессмертием.

Но не овладевший им до конца.

Умирая, Чжао-цзы не чувствовал ни боли, ни страха, ни ненависти. Он чувствовал только нарастающий холод.

Холод, холод, один лишь холод. Все больший и больший. Хотя холоднее, казалось, быть уже невозможно.

Холод и тьма Диюйя принимали его в себя.

* * *

Осторожно, не вкладывая клинка в ножны, Тимофей приблизился к вражескому магу.

Желтое лицо стало заметно бледнее. Открытые глаза походили на крупные стеклянные бусины, вставленные в глазницы. Слой шершавой наледи покрывал все тело ханьца. Ноги были намертво вморожены в пол. Слой земли и каменные плиты под человеком-истуканом смерзлись в несокрушимый постамент. Затвердевший зеленый плащ казался прочнее стали. Тонкая, неестественно длинная сосулька, пронзившая чародея, выглядела хрупкой, однако не обламывалась под собственным весом и даже не думала таять.

От мороза, исходившего из застывшего истукана, даже на расстоянии стыли пальцы.

— Не трогай, — предупредил Угрим. — Даже мечом к нему не прикасайся. Приморозишься сам.

Вот как?

— Это лед? — спросил Тимофей, оглядывая сосульку и заиндевелое тело.

— Лед, — кивнул Угрим. — Только не простой лед. Не обычный.

«Ясное дело, — усмехнулся про себя Тимофей. — От волшбы простого льда и не получится».

— Лед, который холоднее смерти и крепче камня, — пояснил князь. — Только таким льдом можно было его остановить.

Угрим скользнул взглядом по магу, обращенному в ледяную статую. Что-то похожее на уважение почудилось Тимофею в глазах и словах князя.

— Он был очень силен, — негромко произнес Угрим. — И он уже начинал творить посмертное заклятие. Это было опасно.

Тимофей кивнул. Он верил. Он знал.

— Ты заточил бесермена в ледяной саркофаг, княже? Как Шестеро заточили Кощеевы останки в расплавленные адаманты?

— Нет, Тимофей, — ответил князь. — Я просто его убил. Бесермен мертв.

Да, похоже, так и есть: ханец не дышал. В стылом воздухе не было видно пара из его рта.

— И теперь, надеюсь, мне уже ничего не помешает, — закончил Угрим с улыбкой.

— Княже, а как же они… — Тимофей растерянно посмотрел на Бельгутая, стоявшего рядом с бесерменским чародеем, обвел взглядом другие неподвижные фигуры, находившиеся в зале. В основном — татары. Несколько латинян. Ну и пара-тройка ханьцев…

Они-то все дышали. Пока. Очень слабо, едва заметно, но — дышали. А колдовство бесерменского чародея не спешило рассеиваться после его смерти. По крайней мере, здесь, в тронной зале Кощея, напитанной силой шести Черных Костей, было так.

— Они подождут, — отмахнулся Угрим. — Разве ты не слышал: я не хочу, чтобы мне сейчас мешали.

— Но…

— Я сказал — подождут. — Князь повысил голос. — С ними ничего не случится. Они живы, но я не очень силен в ханьских заклятиях. А вот когда целое воссоединится, снять чары будет проще.

Тимофей пожал плечами. Ну, раз так…

— Помоги мне собрать Кости, Тимофей, — распорядился Угрим. — Сложи их у трона. И отойди в сторону.

Подготовка не заняла много времени. Но вот подготовка к чему?

Глава 15

Некоторое время они молча стояли перед адамантовым троном. Угрим — впереди. Наслаждается торжественностью момента? Что ж, очень может быть. Тимофей держался позади князя и чуть в стороне.

Под троном виднелись громовые шары с длинными фитилями. Зачем все-таки их закатили туда ханьцы? Тимофей понятия не имел. Возле трона аккуратно разложены пять магических кристаллов с Черными Костьми. Шестой — на троне. Ну и что дальше?

— Нужен особый ритуал? — спросил Тимофей. — Заклинание?

Князь покачал головой:

— Если бы это было нужно, я бы об этом знал.

Пальцы Угрима огладили матовые письмена на боку вплавленного в трон яйцевидного кристалла. В голосе князя появилась хрипотца. Пальцы чуть подрагивали. Угрим сильно, очень сильно волновался.

— Здесь сказано о единении частей целого, — кивнул Угрим на древние знаки. — Больше здесь не сказано ни о чем. Значит, надо просто сложить разделенное вместе.

Князь был прав. Наверное, был. Тимофей вспомнил надпись, которую Угрим открыл ему однажды. Дословно вспомнил. Надпись была проста и недвусмысленна. Забытые письмена, которые княжеская волшба на время обратила в знакомые буквицы, гласили: «В твоих руках — шестая часть Силы. Знай: единение частей целого есть начало вечной жизни и вечной власти».

Вот что начертано на магических самоцветах. Только это, и ни буквицей больше.

— Нужно воссоединить Кости. И это все, что нужно.

Угрим отступил от трона. Поднял с пола кристалл, в котором темнела согнутая в локте мумифицированная рука. Правая…

Вновь шагнул к трону.

Чуть склонился над иссохшим Кощеевым туловом, запертым в прозрачном граненом коконе. Осторожно приложил к нему кристалл с десницей навьей твари. Туда, где под толстой оболочкой виднелся ровный срез на правом плече.

Грани кристаллов соприкоснулись. И…

Князь убрал руки.