Алмазы Птичьего острова

– Удивительное дело, Илья, – сказал он помощнику. – Обычно сейчас в их возрасте интересуются вовсе не археологией.

– Ну так они ж затеяли клад искать! – засмеялся молодой историк и рассказал Валерию Вениаминовичу все, что знал о письмах с немецкой базы и об алмазах.

– Могут и найти, – покачал головой археолог. – Мальчики упорные и с головами.

Вскоре после приезда Валерия Вениаминовича вся экспедиция собралась перемещаться на выбранное для раскопа место. Профессор выбил транспортный вертолет, и отправились с комфортом, захватив все необходимое. Только ребята на транспортнике так и не полетали: их повез школьный вертолет, который как раз развозил ребятишек по стойбищам.

– Хорошо лето начинается, – заметил Славка. – Будет нам удача, точно говорю. Хорошие приметы!

– Это ты о чем? – Денис и Иван смотрели с недоумением.

– Да вот, на вертолете летим, – улыбнулся Славка. – И с профессором все в порядке. И вообще, все складывается удачно.

Иван быстренько сплюнул через левое плечо и постучал по Славкиной голове, фыркнув, что лучшего дерева во всей тундре не найти. Денис засмеялся. Оказывается, суеверен был не только он, но и друзья, которые утверждали, что не боятся даже разбитых зеркал и черных кошек!

Работы в лагере археологической экспедиции и на раскопе было очень много. И количество ее увеличилось вдвое, так как экспедиция расположилась недалеко от стойбища Ивана. Понятное дело, Иван никак не мог оставить своих без помощи, особенно перед юбилеем прапрадедушки. И конечно же друзья не могли оставить без помощи его. Так что троих работников приобрела экспедиция, а еще троих – стойбище оленеводов. А теперь главная загадка: сколько всего работников было? Правильно – трое!

По вечерам Славка даже постанывал иногда, жалуясь на слишком большое количество работы. Денис не унывал.

– Скоро привыкнем, – говорил он. – Или работы станет поменьше. В конце концов, вот сегодня мы организовали фотолабораторию. Значит, ее не нужно будет делать завтра. Всё, финита, она уже есть! И так многое другое.

– Тоже правильно! – И все же Славка не удержался и демонстративно потер поясницу.

Он видел, что так делал отец, когда жаловался матери на усталость. Мать его жалела. Но ждать жалости от друзей не приходилось. Увидев, как Славка трет поясницу, Иван фыркнул, пробурчав, что в их стойбище и дети более выносливы, а Денис хлопнул Славку по плечу и посоветовал не придуриваться, а то ведь они в самом деле могут поверить, что он такой слабак!

– А слабым не место на поиске сокровищ, – предупредил Денис. – Тем более алмазов.

– Ну, на поиск сокровищ у меня сил хватит! – тут же заявил Славка и перестал тереть поясницу.

У Валерия Вениаминовича и прибывшего в стойбище по случаю предстоящего праздника шамана возникли трения, что сказалось на отношениях между лагерем экспедиции и стойбищем. Дело в том, что профессор упрямо хотел обследовать могилу знаменитой ундаганки, женщины-шамана, которая располагалась на месте старинного стойбища, занятого сейчас Григорием и его родом. Шаман же стоял насмерть, называя подобное исследование осквернением и обещая, что древняя ундаганка не простит и всем участникам экспедиции придется очень плохо.

– Придет ие-кыла, мать-зверь! – вещал шаман. – И вот тогда… Тогда ты, городской и приезжий, узнаешь, как мстит тундра!

Он кричал на профессора, и железные обереги и амулеты, нашитые на его одежду, сердито звенели. Валерий Вениаминович не оставался в долгу, оповещая окрестности тундры о непроходимой шаманской дремучести, которая не различает неуважительного отношения к предкам и очень даже уважительного интереса ученых.

– Да о вашей ундаганке весь мир узнать должен! – всплескивал руками профессор, пытаясь объяснить шаману свою точку зрения. – Да она же была по-настоящему знаменита! О ней до сих пор сказки и легенды рассказывают! А вы что, не хотите, чтобы кто-то о ней узнал? Или не хотите, чтобы кто-то узнал об обычаях тундры?

– Глупый человек, – снисходительно сказал шаман. – Пойдем, я покажу тебе.

Он привел профессора к могиле ундаганки и показал ягель, покрывающий холм.

– Что ты видишь? – спросил.

– А что тут видеть? – пожал плечами Валерий Вениаминович. – Ягель вижу. Олени его едят. Вся тундра им покрыта. Если бы не ягель, никаких оленей в тундре не было бы. Природа обо всем позаботилась.

– Да-да, ягель, олени, природа, – усмехнулся шаман. – Это все, конечно, замечательно. Но посмотри, вот тут ягель полностью объеден оленями, а вот тут не тронут ни один кустик.

Профессор присмотрелся. Шаман был прав: ягель был объеден до границы могильного кургана, а дальше ни один олень или кто бы то ни было даже не прикоснулся ко мху. И следы животных шли только по границе холма, не заступая за невидимую, но, очевидно, ощутимую черту.

– Даже олени умнее тебя, – заметил шаман. – Даже они знают, что ундаганку нельзя тревожить.

– А ты у нее спросил? – рявкнул Валерий Вениаминович. – Она сама хочет, чтобы ее тревожили или чтобы ее забыли?

– А кто ее забыл? – удивился шаман. – Мы помним. Олени помнят. Что еще надо?