Алмон

Аргон с Сократом пили вино с прохладными ломтиками кисло-сладких фруктов, а слуги развешивали и раскладывали обратно на свои места вещи толстяка.

— Где она сейчас может быть? — Сократ поддел тонкой вилкой понравившийся фрукт.

— Обычно плакать Ластения ходит в Ароматный Сад.

— Такая крытая оранжерея со всякими диковинными растениями?

— Именно.

— Пойду, схожу, поговорю с ней.

— А я вернусь в зеленую гостевую, — Аргон отставил бокал и поднялся из кресла, — провожу нашу гостью в Деревянную Столовую, может, и Олавия захочет немного поесть.

— Лучше бы ты проводил нашу гостью к выходу, — буркнул толстяк.

— Сократ, прошу тебя, не начинай все сначала, я действительно немного устал и не хочу, чтобы…

— Понял, понял. Ладно, я пошел. Скажите мне, ваше королевство, что-нибудь хорошее и ободряющее на дорожку.

— Если ты не разрешишь эту ситуацию, я велю отрубить тебе голову.

— Спасибо, мой добрый друг, это именно то, что я хотел услышать.

Они вышли из сократовых покоев, Аргон свернул к зеленой гостевой, а толстяк заторопился к Ароматному Саду — огромной оранжерее под прозрачным куполом, имитирующей небольшой парк прямо в стенах дворца.

Распахнув прозрачные двери, Сократ ввалился в оранжерею и посмотрел по сторонам.

— Ластения!

Девушка сидела на белоснежной скамейке в чаще вечнозеленых широколистных растений, чьи толстые стебли вымахали в два человеческих роста, и олицетворяла собой безутешное горе. Сократ присел перед нею на корточки.

— Ластения, это правда?

Она ничего не ответила. В саду стояла влажная духота, солнце било прямо в прозрачный купол над головою.

— Ластения, это правда? — повторил он.

— Что? — всхлипнула она.

— Что ты меня любишь?

— Да!

Сократ замолчал, не зная с чего начинать эту беседу, ко всей беде вдобавок казалось, что солнце метит своими разящими лучами именно ему в макушку. Немного поразмыслив, Сократ изрек:

— Ластения, деточка, посмотри на меня внимательно. Неужели тебе нравится то, что ты видишь?

— Нравится.

Ластения пристально разглядывала крупный белый песок под ногами, по ее щекам катились прозрачные капли.

— Деточка, ты же само совершенство, а я толстый и противный.

— Неправда!

— Я старый и сварливый.

— Глупости!

— Я многопьющий и злой. Я совершенно аморальный тип.

— Неправда!

— Я нудный и глупый.

— Нет!

— Я бездомный и нищий.

— Ничего подобного! Ты самый умный, самый веселый, мой дом — это твой дом, и в нем предостаточно богатства! И еще ты самый красивый, — добавила девушка.

— Ты так думаешь?

— Да! — ее точеные плечи, охваченные облачно-легкой тканью, вздрагивали.

— А как же Патриций? Вроде бы он тебе очень сильно нравился? Ты только посмотри, как далеко мне до Патриция… Ты только погляди на эту морду! Посмотри внимательно.

— Я это специально сказала, — перебила Ластения, — хотела, чтобы ты меня ревновал! Я и представить не могла, что на меня все так набросятся!

— Ах, вот оно что… — Сократ прошелся взад-вперед, разминая затекшие колени, и рявкнул вдруг: — Прекрати истерику!

Ластения захлебнулась слезами от неожиданности и перестала плакать.

— Выбрасывай скорее из своей прекрасной головки всю эту бессмыслицу. Не знаю, что ты там себе понапридумывала, но я тебе не пара и никогда этой парой не стану. Я тебя, можно сказать, вырастил этими вот руками, — толстяк почти ткнул ей в лицо пальцами. — Я с тобой как с дочкой собственной возился, а ты меня теперь так сюрпризишь! Отец в шоке, семья в истерике! Я уж о Терр-Розе не говорю! Да уже к вечеру вся Система затрещит о том, как я направо и налево совращаю молоденьких принцесс! И что Аргон с Олавией пригрели на дворцовой груди толстую ехидную змею! Думаешь, всем станет приятно?

— Мне все равно, что будет, все равно, что станут говорить, — на ее щеках играл румянец, а влажные ресницы слиплись «кустиками». Ластения была так красива, что у Сократа невольно сжалось сердце. «Боже мой, — подумал он, — хорошая моя девочка, как же ты быстро выросла»…

— Мне все равно! — повторила девушка. — Я тебя люблю и хочу за тебя замуж!

Глядя в лицо Ластении, полное немого обожания, он понял, что потребуется какой-то очень веский аргумент.

— У меня есть невеста, Ластения! — осенило толстяка. — Мы с нею помолвлены и скоро поженимся.

— Не может быть… — в ее глазах мелькнула растерянность. — И где же она сейчас, твоя невеста?

— На Сатурне, — ляпнул он, позабыв, что именно на нем он сейчас и находится.

— Где-где?

— На Венере, хотел сказать, я с тобою уже в именах планет путаться начал.

Сократ страдал от жары и молил всех богов, чтобы все это поскорее закончилось.

— Но ведь это же неправда! — губы Ластении снова задрожали. — Ты нарочно так говоришь!

— Чистая, истинная правда, деточка. Мы знакомы уже много лет и вот решили пожениться.

— Она красивая? — тихо спросила девушка.

— Да!

— Очень?

— Да!!

— Красивее меня?

— Вы совершенно разные!

— И ты ее любишь?

— Безумно!! — Сократу казалось, что еще немного, он взорвется и его обломки станут долго падать на раскаленную дорожку, медленно кружась в душном воздухе. — Пойдем куда-нибудь отсюда, а? Я обещал твоему отцу, что мы скоро вернемся, они ждут нас в Деревянной Столовой.

— Я не хочу.