Алоха, мой друг

– Не иди за мной!

– Да нужен ты мне как собаке пятая нога! У кого-нить другого сигаретку стрельну.

Я был на виду у всех, но дрожал и делал продолжительные остановки, пока не добежал до центра и, завалившись на лавочку, перевёл дух.

Вдоль пальм бродил подозрительный, зоркий бездомный с чемоданом, распираемым всяким добром. Гаркнув на паренька с включенной камерой, он кисло сморщился и лёг на землю лицом вверх. Неловко шаркающие мимо японцы приняли его за больного. Компания расступилась, пропуская вперёд высохшую женщину. Она опустилась на корточки и, взглянув на бездомного, вдруг улыбнулась понимающе и растолковала смысл увиденного:

– いいんだよ 彼は元気だ. それが彼の生き方です.9

Они пошли дальше, и с их лиц долго не сходило выражение неподдельного уважения.

Келвин застал меня врасплох.

Келвин Бэрри: Где ты живёшь?

Я хотел намекнуть, что довольно далеко, но тогда бы поступил не по совести. Келвин не вызывал неприязнь, так как был открытым до безобразия.

Эйден Лэмб: Там же, где и ты. В Гонолулу.

Келвин Бэрри: Почему ты молчал?!

Эйден Лэмб: Не знаю.

Келвин Бэрри: Это же здорово! Всё, ты у меня на крючке. Мы просто обязаны увидеться! Я принесу фотик. Свободен?

Эйден Лэмб: К твоей радости, да.

Он предложил встретиться на Вайкики10 через сорок минут. Я согласился, но нехотя.

На пляже было много народа. Тут и там на полотняных шезлонгах, одноцветных одеялах, покрывалах с арбузами, морскими звёздами, прогулочными парусниками и прочими летними рисунками, отдыхали люди. Загорелые и сгоревшие, золотистые, коричневые, медные, белые и красные, в закрытых или открытых купальниках, одетые в шорты и плавки, на которые оседали водяные брызги, все они ощущали расслабленность, рождающуюся на берегу. Мужик в облегающей футболке бродил туда-сюда с металлоискателем. Извалянные в песке дети сложенной командой строили особняк; балкон с перилами мешала лепить овчарка. Белая, словно лебедь, она резво носилась вокруг ребят с высунутым языком и тыкалась носом в узкие плечи. Перед ними, нежась под зонтом, дремала девушка, усыпанная веснушками. Бульварный роман прикрывал её тучный живот. Рядом с хорошенькой беременной мулаткой суетились двое мужчин. Первый, что помладше, наносил на грудь крем и возбуждённо щебетал что-то о красоте и наслаждении. Второму досталась роль не менее значимая. Он вовсю тараторил о напитках и предлагал сгонять за кокосовой водой.

Купальщикам в океане было тесно. Одни пробовали заплыть подальше, но сталкивались с парусниками и сёрферами, которые учились стоять на доске. Казалось, они были единственными, кого всё устраивало, и у них не возникало мыслей о том, чтобы бросить тренировку и сойти на берег.

Подойдя к пенистой кромке, я разглядел пухлую девочку, купающуюся с кругом. Балуясь, она обливала чью-то спину.

– Ух ты! Получается!

– Да. Ты молодец, – ответила мама.

– И совсем не страшно, – воскликнула она, забавно плюхаясь и обнимая за шею надувного фламинго.

– А я что говорила? Преодолевать страх проще, чем кажется на первый взгляд. Останемся тут до вечера? Только не заплывай глубоко.

– Да!

Келвин громко позвал меня, протискиваясь между сёрферами. Я не сразу догадался, что это он.

– Ну и жарища! И почему я решил оставить кондиционер? – задал он риторический вопрос.

– Может, не стоило?

– Ещё как стоило, – проговорил Келвин, улыбаясь краешком губ. – Ты очень маленький. Сколько тебе лет?

– Пятнадцать, – сказал я негромко. – А что?

– Предполагал, что ты не взрослый. Манера речи и ответы по типу хочу-не-хочу-знаю-не-знаю выдают тебя с головой. Приятно, что ты пришёл, а не прикинулся занятым по горло.

От его взгляда не укрылось моё замешательство.

– Если ты о возрасте, то мне двадцать два.

– Небольшая разница.

– Общению все возрасты покорны, – согласился он, смахнув пот со лба. – У нас есть темы для разговора. Это главное.

Я слегка смутился. Келвин был выше, на вид крепче и сильнее. Превозмогая невольную робость, я пробормотал:

– Давай-ка уйдём в место потише?

– Тебе здесь не комфортно?

– Да.

– В следующий раз уточняй сразу, потому что мне плевать, где мы встретимся. Хоть на Марсе.

– Фотоаппарат бы пришлось встраивать в скафандр. Не очень удобно, – добавил я серьёзным тоном. – Но это что-то, чем ничего.

Мы направились вдоль берега, греясь под небом без единого облака.

– Ну, и где твоя камера? – спросил Келвин как бы невзначай. – Забыл?

Я рассказал выдуманную историю, опустив некоторые подробности.

– Выкарабкаюсь.

– Блин, теперь ясно, почему ты больше ничего не выкладываешь. Что насчёт телефона? – предложил Келвин.

– Он старенький, не подходит для качественных фоток.

– Вовсе не обязательно делать качественные. Не парься, попробуй!

– Я уже пробовал.

– Где?

– В комнате.